Секунду Сотников, безвольно обмякший на стуле с опущенной головой и скованными за спинкой стула руками был, казалось, безучастен. Затем негромко, но тяжело застонал, еще будто всхлипнул и произнес:
– Да не было… – будто подавившись, он оборвал речь, шумно вздохнул. – Дайте воды…
Тим снова налил из графина воды в опустевший стакан, встал из-за стола и подойдя, к Сотникову, дал тому напиться из собственных рук. Затем поставил стакан на стол и снова сел в кресло.
– Йа слюшайу вас! – сказал он.
– Не было у нас никого больше, – сказал Сотников с обреченным равнодушием. – Я, Тошка и Стеша… ну… – он снова запнулся, но в следующую секунду выговорил. – Андрей… Болкунов.
Стараясь скрыть охватившие его азартное волнение и чувство обнадеженности, что получится выявить хотя бы еще одну подпольную большевистскую группу, Тим взял ручку, макнул перо в чернила и принялся записывать на чистом листе бумаги имя и фамилию остававшегося не пойманным члена этой организации.
– Скажите ему, чтобы произнес фамилию по слогам, – обратился Тим к Репьеву. Тот перевел подследственному, и Сотников все тем же измученно-равнодушным тоном по слогам выговорил фамилию подельника.
– Теперь спросите, чем занимался этот Болкунов в их группе, – сказал Тим переводчику, чувствуя, как часто и гулко бьется в груди сердце. Репьев перевел, и Сотников ответил:
– Связь держал он… со старшими. Он и газеты нам приносил.
– Кто такие эти «старшие»? – спросил Тим, выслушав перевод Репьева. Тот снова перевел Сотникову.
– Я не знаю… мы их вообще не знали… и не видели… – ответил подследственный. – Болкунов говорил, что это необходимо для конспирации.
Тим и прежде, чем Репьев перевел ему ответ, понял, что в очередной раз полиция сталкивается со стандартной схемой: из всей подпольной ячейки только один человек, а именно – руководитель, знает вышестоящих кураторов и поддерживает с ними связь, остальные же действуют по его указаниям, не имея представления о том, кто их направляет и снабжает всем нужным. Поэтому, пока не изловлен руководитель группы, невозможно выйти на всю сеть подпольщиков и даже на сегмент сети, поскольку у вышестоящего звена тоже могут быть еще более высокие кураторы, с которыми связь поддерживает только руководитель. А руководители звеньев соблюдают максимальные меры предосторожности, поэтому их захватить труднее всего, и в случае ареста рядовых членов они моментально меняют место своей дислокации, обрывают связь с оставшимися на свободе соратниками, пока обстановка не изменится в благоприятную для них сторону. Так и было до сих пор: полиция время от времени захватывала низшие ячейки подпольщиков, иногда удавалось выйти и на среднюю, но всю сеть, во главе которой восседал этот злосчастный Югов, разгромить никак не удавалось: схваченные подпольщики, как правило, знали только о действиях и квартирах своей собственной ячейки, но о других ячейках и о своих кураторах не имели никакого представления.