– Да, это Андрюха его послал… – тяжело произнес Сотников. – узнать… что и как…
– Болкунов всем руководил в их компании? – спросил Тим. – Он ли распределял обязанности, говорил, что именно надо делать?
– Андрей… был у нас главный… – выговорил Сотников, выслушав перевод Репьева. – Он давал всё… мне листовки, Стеше газеты и говорил, в каком районе надо распространить…
– Где они встречались с ним? – спросил Тим.
– Мы встречались в парке… в Нахичевани… – ответил Сотников, выслушав перевод Репьева. – будто гуляли…
– Откуда они знали, когда надо идти на их встречи? – спросил Тим. Репьев перевел.
– Мы приходили на дорожку каждый выходной день… так было условлено… – ответил Сотников. – Там мы обсуждали все дела… и если было дело… Андрей давал нам листовки… и газеты…
– Откуда он их брал? – спросил Тим.
– Этого я не знаю… – ответил Сотников, выслушав перевод. – Он ничего не говорил… просто приносил – и отдавал… говорил… распространить…
– Што йешо ви делат? – спросил Тим у подследственного напрямую.
– Мы должны были считать посты и патрули полицаев и жандармов… в районах, где живем… и где работаем… – проговорил Сотников. – где они находятся, сколько человек в них, чем вооружены… и всё говорить Андрею… Зачем – он не рассказывал…
– Болкунов говорил что-либо о людях, с которыми он работает? – Тим взглянул на Репьева. Переводчик повторил вопрос по-русски подследственному.
– О его группе?.. – переспросил Сотников. – Нет… только говорил, что состоит в боевой группе от Партии и Комсомола… Он объяснял, что чем меньше людей, даже своих, знает о делах… об организации – тем безопаснее…
– Да, верно говорил! – кивнув, произнес Тим, когда Репьев перевел ему ответ допрашиваемого юноши. – Уточните у него, что он еще знает о людях, которые действуют против нашей власти и армии, кроме него самого, Болкунова и тех двоих, кто тоже арестован.
Репьев перевел Сотникову. Тот шумно вздохнул и ответил:
– Мы больше никого не знаем… и о нас никто больше не знает… я думаю…
– Скажите ему, что если он поможет нам найти этого Болкунова, я даю гарантию, что обеспечу ему сохранение жизни, – сказал Тим Репьеву с невольными просящими нотками в голосе. – Он будет отправлен в лагерь – в Генерал-губернаторство, там тоже можно найти общий язык с руководством. Отработает свою вину – и будет освобожден… в конце концов, он сам никого не убивал.