– В принципе, – Петер подвинул одну из своих одинаковых масок. – В прошлом году бабочки всем нравились.
***
Густав от нетерпения подпрыгивал у входа в цирюльню. Кристин и ее псы застряли на другой стороне улицы, пытаясь протиснуться сквозь плотный строй ходулистов. Петер уворачивался от иллюзионистов, пускавших искры, и прикрывал руками маски. Наконец трое людей и дюжина псов вбежали в темную приемную цирюльни и едва не столкнулись с самим цирюльником.
В кожаном коричневом фартуке и торчавшими из нагрудного кармана ножами он вел к выходу седую женщину с кошачьими ушами и усами.
– Как умываться помните? Четырнадцать раз в день. Да этообязательно, – придерживал он ее за лапку, но тут заметил свору пуделей. – Это что такое? К нам с собаками нельзя.
Кристин подхватила на руки двух самых резвых пуделей и вышла за дверь. Остальные псы, почуяв кошку, не хотели отступать, Тогда Петер опустил на пустой стул свои маски, загреб собак длинными руками и вынести на улицу. Густав остался один.
– Приветствую, сударь, – обратился к нему цирюльник, проводив пациентку. – Хотите стать незабываемым?
– Я вообще-то уже!.. Хочу…
– Определились? – цирюльник протянул ему брошюру.
– Да, я хочу вот э… – Густав быстро нашел нужную страницу, но замер, не поверив своим глазам. Вытащил из кармана ту, что ему дал Петер. – Но, но. У вас же крылья бабочки стоили девяносто тысяч, а здесь написано сто тридцать!
– А что вы хотели, сударь? Год прошел, инфляция, крылья-то не дешевеют, знаете ли, —цирюльник с самым невинным видом захлопал глазами. – Вы, конечно, можете прийти после Ночи Ножей. Тогда у нас бывает распродажа и скидки.
– Не могу! Мне же к Ночи и надо.
– То-то и оно, – хмыкнул цирюльник. – Тогда, посмотрите специальные предложения. Там, в конце.
Густав пролистал книжку и нашел то, о чем говорил доктор. Замялся, оглянулся на дверь, за которой стояли друзья. Они специально скопили денег, чтобы помочь ему. А он сейчас о красоте думать будет? Да и Ночь Ножей через неделю. Всего неделю!
– То-тогда вот это! – Густав указал на изящную девушку, за спиной которой мерцали четыре скромных полупрозрачных крыла-стрелы. У ее ног алела цена – девяносто пять тысяч.
Цирюльник кивнул и явно одобрительно что-то промычал.
– Тогда, если вы готовы, оставьте на столе оплату и идите за мной, – он скрылся за бордовыми шторами в дальнем углу комнаты.