Видимо, «хороших и искусных слуг» из них не получилось. После геноцида индейцев европейские колонизаторы принялись завозить на материк темнокожих рабов из Африки. Первые случаи завоза «чернокожих невольников» были зафиксированы в 1619 году. Тогда рабство было двух видов: одно белое по контракту, второе черное – строго пожизненное. Постепенно «белое рабство» было окончательно вытеснено «чернокожим». Невольники из Африки были гораздо выносливее и терпимее, что позволяло извлечь больше выгоды.
Из более свежих событий мы знаем о так называемой «Резне в Сребренице», самом масштабном и кровавом геноциде распада Югославии 1991—1999 годов. Это было самое большое массовое убийство в Европе после окончания Второй мировой войны.
Можно долго обсуждать геноцид народов, событий достаточно. Где-то геноцид происходит и сегодня! Я хочу сказать, что это жутко и страшно. Мы с вами не хотим оказаться среди народа, который будет уничтожен! Мы не хотим геноцида, не хотим смерти. А если люди даже друг друга уничтожают, то о какой любви к природе мы вообще можем говорить?
Вот были индейцы. Они любили природу. По словам Христофора Колумба, это были ни в чем не нуждающиеся люди, у которых были чистые жилища, они танцевали и играли на музыкальных инструментах. Мир и дружба! Пока – не пришел капитализм. Стряхивая дерьмо со своих широкополых шляп после узких улочек Великобритании и Франции, где местные жители выливали то самое дерьмо прямо из окон своих домов, роялисты и мушкетеры отправлялись толпами на удивительный Американский континент за скальпами индейцев. За богатствами, золотом и властью.
Кроме геноцида есть термин «экоцид», который подразумевает уничтожение животного или растительного мира. Человечество не только уничтожает народы, но и занимается тотальным истреблением любой жизни на планете. Причем в колоссальных масштабах.
Почему я вам сейчас рассказываю не только про экоцид, но и про геноцид? Многие, я уверен, зададутся этим вопросом. Дело в том, что мы с вами являемся частью экологических систем. Как бы мы ни пытались думать об обратном, как бы ни пытались прятаться в своих бетонных городах и играть во всевластие. Мы – так же хрупки и уязвимы, как и любая экологическая система. И совершая экоцид, мы становимся соучастниками всеобщего суицида, самоубийства и геноцида в одном флаконе.