– Радио ты настроил – но ненадолго, – Грегори задумчиво поводил в воздухе рукой, точно подбирая слова. – Как ты сказал – задумался, да? Так вот, мне тоже так сначала показалось, что просто задумался. Уставился в окно, когда поймал снова, слушал песню. Потом еще. Я спросил – что-то не так? Да нет, все так. Все очень даже так, ответил ты. И с глуповатой улыбкой смотрел в окно, пока песня играла. А потом сложил руки на руле и лбом уткнулся. Ладно, решил я – мало ли, может, и правда человеку подумать о чем-то надо. Сперва это не было странным даже, и я подумал было – а может, выйти проветриться, ноги размять? Хорошо, что не пошел, вот что. Ты даже не шелохнулся, когда я тебя через минут двадцать окликнул. Не дернулся, когда радио снова зашипело, потеряв волну, и я его выключил. Только вот зачем-то повернул ключ в замке зажигания, заглушил мотор – и пробормотал что-то вроде «а все уже, все, приехали… или назад поехали». Вот тут-то мне и стало не по себе – веришь, или нет, а стало. Ну, я еще сколько-то голову почесал над происходящим, думая, что делать – первой мыслью было выйти на дорогу голосовать, помощи попросить чьей, но я быстро мыслишку-то отмел.
– Это еще почему?
– Да много почему, – Грег привычным жестом взъерошил волосы надо лбом, потом пригладил снова. – Во-первых, таких, как ты, кто готов подозрительному мужику ни за «здрасьте» помочь, не так много на трассе, уж поверь. Во-вторых, а чем помогут-то? Ты не был похож на поймавшего сердечный или еще какой приступ, это-то я сразу проверил. Кое-какие навыки первой помощи с моей работой, сам понимаешь, у меня быть должны. В этом смысле с тобой все было в порядке. Но не в порядке в целом, вот в чем загвоздка.
Козлов кивнул – мол, понимаю. А потом уточнил:
– И еще есть в-третьих?
– Есть, – не стал увиливать Грегори. – Вот выйду я, отвернусь, подумалось мне – а ты прочухаешься и по газам вдаришь, потом ищи тебя, свищи. Если просто свалишь куда, еще полдела, хотя все мои вещи-то на заднем сиденье в твоей тачке. А если в ближайший овраг на полной скорости, м?
Женька ощутил мерзенький холодок, проползший по загривку – он никогда, даже в шутку, не заговаривал о сведении счетов с жизнью, даже не думал об этом, но кто знает, действительно, что могло зародиться в тот момент в его голове, не подчиняющейся привычному образу мышления?