Я буду лучом,
эфирной тканью
ангелов.
Когда-нибудь буду,
лишь сброшу тяжесть.
А тяжесть растет
и из печально-маленькой
становится горько-большой.
Крылья вяжет.
Меня, как мазок
прозрачной краски
бабочек,
слепые не видят,
глухие не слышат.
Невольно застыла
в вечной тоске, за рамкой.
Застыла
в детской обиде.
⠀
Лирический герой поэта не равен его личности. Без какой-то ипостаси я неполноценна, но чаще всего люди видят во мне или только меня, или мою лирическую героиню. В первом случае они дают мне спокойствие, помогают выбраться из творческого «запоя», вернуться к реальной жизни. Во втором случае – дарят редкую радость понимания моих стихов, но постепенно я устаю от общения с себе подобными. В обоих случаях одна часть меня остается нереализованной. В книгах часто есть герой, понимающий одинокую, сложную героиню. Каждую Маргариту находит ее Мастер. В жизни такие герои крайне редки либо вовсе не появляются.
Когда вдохновение есть, душа выкипает, работает на износ, кровоточит, но живет. Когда его нет, она стихает и мертвеет. Вдохновение уходит, когда жизнь высушивается отсчитанными минутами, пустыми разговорами об одном и том же, мелкими печалями и радостями, заботами быта, неубранной посудой, грязными полотенцами, ворчанием окружения. Когда я ловлю себя на том, что заранее знаю, о чем меня спросят, как ответят, из-за чего заплачут, жизнь мнется, как старая перчатка. Мое вдохновение убивают разочарования и рутина, будто я прожила какой-то этап жизни до опустошения, выжала из него все чувства, все откровения, которые он мог дать, и осталось непонимание того, как и куда двигаться дальше.