Первым вспыхнуло в памяти видение дома, фонтана, утопающего в розах. Я уже начала сомневаться, не был ли это лишь сон, но тут же, словно якорь, возвращающий в реальность, возник образ бельчонка. Молчание, тянувшееся, казалось, целую вечность, прервал голос отца, вырвавший меня из оцепенения.
– Что ты делала у дома Лиона? – спросил он, не скрывая своего болезненного интереса к этому месту и моему присутствию рядом с домом.
– Ничего. Я шла в школу, а очнулась здесь. А что случилось? – пробормотала я невнятно.
Родители обменялись взглядами, и шёпот их снова заструился, но слова, словно призраки, растворялись в гуле, поднявшемся у меня в голове. Как странно: обычно их голоса звенели кристальной ясностью, когда обращались ко мне, а сейчас будто уши наполнились вязкостью, заглушающей мир.
– Это ты нам расскажи, что да как! – настойчиво повторил отец, прожигая меня взглядом.
«Что дурного в том, чтобы засмотреться на дом, понравившийся мне? Никто же не пострадал!» – отчаянно металось в голове оправдание.
– Я шла в школу, как обычно, мимо того дома. А едва сделала несколько шагов, как меня окликнули по имени. Обернулась – вокруг ни души, ни единого знакомого лица… и тут словно пустота, и вот теперь я очнулась! – выпалила Анна сбивчиво, пытаясь хоть как-то связать обрывки воспоминаний в цельную картину.
Родители снова обменялись взглядами, словно передавая друг другу эстафету невысказанных слов. Неловкая тишина сдавила комнату, и мне стало трудно дышать – воздух словно загустел. Внутри меня пробуждался вулкан, клокоча праведной яростью. Лицо горело, словно опаленное пламенем, и слова родителей долетали до меня обрывками, теряя чёткость в этом внутреннем пожаре. К моему удивлению, ругать меня больше не стали. Они, погрузившись в безмолвный спор, жестами и полутонами выражая несогласие, и, заметив моё сонное лицо, поспешили выйти в коридор, унося с собой клубок неразрешенных противоречий, чтобы продолжить свой беззвучный диалог, не нарушая зыбкую тишину моего сна.
«Что же такого я должна услышать?» – этот вопрос эхом отозвался в моей голове.
Резко вскочив, словно от толчка, я заплетающими шагами добралась до своего столика и, остановившись словно вкопанная, закрыла глаза. Снова услышала своё имя, словно шёпот ветра в пустой комнате. Решив, что это проделки отца, я промолчала, закусив губу, но мгновение спустя голос повторился настойчивее и ближе.