– Отчего же мир так устроен? – вопрошала она Лину, и в голосе звучала неподдельная боль. – Сколько красоты гибнет в тени, лишь бы однажды блеснуть в лучах чужого признания, соответствовать навязанным идеалам, возвыситься над другими или, наоборот, униженно склониться. Неужели нельзя просто жить, излучая доброту, находя счастье в простых радостях, не гоняясь за призрачными тенями совершенства?
– Возможно, придет время, когда на эти вопросы ответят люди, более мудрые, чем мы сейчас, ведь мир меняется к лучшему. А пока, ищи в этом прекрасном мире только хорошее, – отвечала Лина.
Так я и жила в предвкушении счастливой жизни и прекрасных моментов, которые мне ещё предстояло узнать и увидеть.
Что же до родителей Анны, Сания и Герман спешно собирались в поездку. Они торопились, словно вихрь пронеслись по дому и вылетели за дверь, не успев толком поговорить с дочерью.
– Не забудь покормить кота, завтра вечером будем! – успела крикнуть Сания дочери, которая удивленно смотрела им вслед, приоткрыв рот.
В тот момент девушка стояла со стаканом молока в руках. Недоумевая, Анна смотрела на уезжающих родителей, не понимая, что происходит.
– Вот бы с кем-нибудь поговорить… Мне и вправду не с кем поговорить, – прошептала Анна, как только захлопнулась входная дверь.
Выражение её лица было измученным, ведь подростку было трудно признать, что она совсем одна в этом огромном мире. Она с грустью вспоминала Лину, которая, вероятно, сейчас счастливо восседала на троне рядом с ангелами.
Прошло время, и Анна постепенно перестала терзать себя одиночеством. Скорее всего, она даже полюбила его, ведь с собой нужно жить в гармонии. Девушка нашла в себе силы побороть страх остаться без общения, и после всего пережитого её ждал приятный сюрприз. Она знала, что есть множество занятий, дарующих покой и уму, и телу… но…
Однажды, когда солнечный свет лениво проникал в её комнату, тишину разорвал странный звук, донесшийся из зала. Сначала ей почудилось, что это соседи, зашедшие на огонёк и окликающие своих домашних, но голосов не было. Лишь тишина, нарушаемая скрипом старого паркета под невидимыми шагами, и необъяснимая пустота, словно дом затаил дыхание, ожидая чего-то, призрачный шорох, словно дыхание ночи, и странный, приглушенный стук, будто огромная, хищная кошка крадётся из угла в угол в неутолимой жажде, долетали до слуха.