Бригс стоял, глядя не на экран, а куда-то внутрь себя. В его памяти всплывали не только Лена. Всплывали лица соседей, умерших прошлой зимой от «неизвестного вируса» (дефицит вакцин? Целевая «оптимизация»? ). Вспоминались рассказы о людях, пропавших без вести после того, как слишком громко возмущались. Вспоминались слухи о внезапных стычках между бандами, получавшими непонятно откуда оружие. Все кусочки мозаики его жизни в Секторе 4, все горе и отчаяние, вдруг сложились в единую, чудовищную картину. Картину, нарисованную «Протоколом Дельта». Это был не просто отчет. Это было зеркало, отражающее истинное лицо их мира. Лицо бездушного, расчетливого монстра.
«Боги… – наконец прошептал Кибер, его голос был едва слышен, полон отвращения и какого-то почти религиозного ужаса. – Они не просто правят. Они… они инжинирят нашу смерть. Как инженер чертеж». Он отодвинулся от терминала, будто он был раскаленным. «Это не манипуляция, Тень. Это… архитектура ада. По кирпичику. По протоколу».
Рок ударил кулаком по металлической стене. Глухой удар прокатился по бункеру. «Ад?! Да они сами черти! Эти их Алгоритмы! И те, кто им служит!» Он задыхался от ярости, ища выход чувствам, слишком огромным для слов.
Лира подняла голову. Слезы высохли. В ее глазах горел холодный огонь. «Они думают, что мы муравьи. Что нашими жизнями можно жонглировать. Что наши дети…» Она не договорила, сжав губы.
Бригс медленно повернулся от экрана. Его лицо в тусклом свете было похоже на высеченное из базальта – жесткое, непроницаемое, но с бешеным огнем глубоко в глазах. Весь ужас, вся ярость, все отчаяние сжались внутри него в алмазную твердость. Он посмотрел на своих людей: на перепуганного гения Кибра, на пылающего яростью Рока, на Лиру, превратившую боль в решимость.
«Они ошибаются, – произнес Бригс. Его голос был низким, тихим, но он резал гнетущую тишину, как луч лазера. – Муравьи не читают протоколы своих убийц. Муравьи не знают, кто и зачем их давит». Он шагнул к столу, к мерцающему экрану, запечатлевшему чудовищную правду. Его рука легла на теплый корпус терминала. «Мы знаем. Теперь мы знаем».
Он посмотрел на каждого из них, впиваясь взглядом.
«Это не конец. Это начало. Начало войны. Не за кусок хлеба. Не за клочок земли. За правду. За то, чтобы назвать их преступления своими именами. За то, чтобы мир узнал, как выглядит рай, построенный на костях». Он указал на экран. «„Протокол Дельта“ – наше оружие. Наше обвинение. Наша декларация войны богам, построенным на лжи».