С неба сыпется звёздное крошево,
Засыпая глаза усталые.
И любовь, словно гость непрошенный,
Гонит по сердцу лед расплавленный.
Весна согревала Город ароматным теплом. Цвели сады, с вечера до утра пели птицы, погода менялась по пять раз на дню, то закрывая небо серым мокрым плащом, то пригревая ярким, только что умытым солнышком, упругими лучами выбивающим сарабанду на нежных листьях и проснувшихся душах.
Учиться в такой обстановке было решительно невозможно. Вся эта жизнь, кричащая, дышащая в окна и пронизывающая пыльную библиотеку тревожно-сладкими ароматами, – отвлекала от важного и заставляла то и дело задумываться о совсем несущественных глупостях.
Например, о том, что глаза у наставника все-таки зеленые. Шальные изумруды, внутри которых иногда пляшут искорки. Просто поначалу ей не удалось как следует их рассмотреть. Да и ресницы скрывают зелень от лучей солнца, из-за чего его глаза кажутся черными. А на самом деле они зеленые. Да, зеленые, смотрят как всегда, с усмешкой, будто говорят, долго ты еще нас изучать будешь, вместо книги, которая лежит перед тобой?
– Извини, до меня просто только что дошло, какого у тебя цвета глаза, вот я и отвлеклась, – Анариэль уже привыкла, что Лодингу не составляло труда прочитать ее мысли, по крайней мере те, что были на поверхности. Он то и дело отвечал вслух на невысказанные вопросы, а иногда и ей это тоже удавалось, но очень редко.
– А снам своим ты еще не научилась верить? – изумился учитель. – Тебе ведь часто снится один и тот же сон, и глаза у меня там правильного цвета.
– Откуда ты это знаешь? – удивилась Ани, она считала этот сон своей тайной, да и вспоминала о нем редко.
– Мне тоже снится этот сон, с нашей встречи на дороге. Не знаю, к чему это, но после него я обычно просыпаюсь бодрым и полным сил.
– Я тоже, – Ани почувствовала, как кровь приливает к лицу и спешно загнала навязчивую мысль в подвал подсознания. Ни к чему ему было знать то, в чем она себе никак не решалась признаться.