По грязной коричневой дороге тянутся повозки с провиантом. Фургоны с мулами, повозки с ослами, крики китайских стариков. Длинные кнуты сверкают на солнце, щёлкают в воздухе. Из-за ухабов повозки трясутся, как на волнах.
Тяжело дышать. Так тяжело, что невмоготу. Он решил попроситься на повозку и побежал.
Котелок бренчит. Сильно бренчит. Вещи в ранце и патроны в подсумках громко прыгают. Приклад винтовки больно бьёт по ноге.
– Эй! Эй!
Голос не слушается.
– Эй! Эй!
Он крикнул изо всех сил. Наверняка услышали, но даже не оглянулись. Наверное, знают, что ничего хорошего он не скажет.
Он остановился, но потом снова побежал. На этот раз ему удалось догнать последнюю повозку.
Мешки с рисом громоздились горой. Китаец-старик обернулся. Круглолицый, неприятный. Солдат без спроса вскочил на повозку и лёг между мешками. Китаец покричал на лошадь, и повозка затряслась.
Голова кружится, земля и небо вращаются. Давит в груди, болит голова. Икры ног прижаты, неудобно, просто невыносимо. Тошнит. Чувство тревоги с невероятной силой охватило его. В то же время начался ужасный приступ – в ушах и в голове зашептали голоса.
Раньше он уже испытывал тревогу, но не такую. Кажется, будто во всей вселенной нет места, где он мог бы укрыться.
Они, видимо, въехали в деревню. Над ним склонились густые зелёные ивы. Лучи заката, пробиваясь сквозь листву, освещали каждый листок. Неказистые низкие крыши проплывали мимо, будто во время землетрясения.
Вдруг повозка остановилась. Он поднял голову.
Они были в тени ив. Он увидел пять повозок.
Кто-то резко схватил его за плечо.
Японец. Свои. Унтер.
– Ты кто такой?
Он с трудом приподнялся.
– Почему ты на этой повозке?
Объяснять было мучительно. Да и говорить не хотелось.
– На этой повозке нельзя! Груз и так слишком тяжёлый. Ты из Восемнадцатого полка? Из Тоёхаси?
Он кивнул.
– Что с тобой?
– Болен. До вчерашнего дня был в госпитале в Дашицяо.
– Вылечился?
Он бессмысленно кивнул.
– Понимаю, что тебе тяжело, но слезай. Нам нужно спешить. Под Ляояном началось.
– Ляоян!
Это слово сильно взбудоражило его.
– Уже началось?
– Разве не слышишь канонаду?..
Он и раньше слышал гул на горизонте, но думал, что это не Ляоян.
– Аньшань взят?
– Позавчера. Враг, кажется, решил дать последний бой перед Ляояном. Говорят, началось в шесть!
Отдалённый, едва слышный гул – да, это артиллерия. Тот самый противный звук, когда снаряды пролетают над головой. Пехота идёт в атаку между разрывами. Кровь льётся.