– Карвер? – спросил незнакомец, не поднимая головы. Тень скрывала его глаза, но Лео почувствовал на себе тяжелый, оценивающий взгляд. – Меня зовут Ремарк. Я ищу людей. Людей, которые… слишком много, слишком бездумно задолжали Хроносу.
– Я… я все вернул! – выпалил Лео, инстинктивно делая шаг назад, чувствуя холодный, могильный сквозняк из коридора. – Слава, деньги, признание… Контракт исполнен! До последней запятой! Они получили свое!
– Не деньги, – Ремарк медленно, с театральной тягучестью обреченного, снял шляпу. Из тени выплыло изможденное, как у голодающего волка в последнюю зиму, лицо с острыми скулами и глубоким, уродливым шрамом, пересекавшим левый глаз и щеку, как молния по грозовому небу, оставившая глаз мутным и неподвижным, как у мертвой рыбы. Холодный, оценочный, циничный взгляд единственного целого глаза – серого, как дождевая туча над трущобами, полными отчаяния – скользнул по лицу Лео, задерживаясь на седине и глубине морщин, как на топографической карте его гибели. – Минуты. Часы. Годы. У них, Карвер, сложные, ебучие, ростовщические проценты. Очень. Они пожирают тебя изнутри. Сначала душу. Потом память. Потом плоть. Пока не останется… тень. Как у нее.
Он засунул руку во внутренний карман плаща, шурша мокрой, грубой тканью, и достал потрепанную на уголках, выцветшую от времени и слез фотографию. Протянул Лео. На снимке была молодая женщина, улыбающаяся на каком-то пляже, залитом солнцем, с бирюзовой водой позади. Но ее лицо… оно было странно размытым, не в фокусе, как будто смазанным резинкой или… стирающимся ластиком времени. Черты плавали, сливались в безликую маску. Только рыжие волосы и яркое бикини были четкими, неестественно яркими на фоне размытости.
– Кто это? – спросил Лео, чувствуя, как холодный пот выступил на спине под шелком халата, липкой пленкой.
– Моя… последняя надежда. Клиентка, – ответил Ремарк. Его голос стал еще тише, жестче, как натянутая до звона гитарная струна перед разрывом. – Звали Лора. Два года назад. Продала Хроносу пять лет. За красоту. Идеальную кожу. Сияние. Стала лицом «ХроноКосметикс». Месяц назад… ее лицо начало исчезать. Сначала на фотографиях – как здесь. Потом… в зеркалах. Стали отражаться пустые комнаты, кусок стены за ее спиной, но не она. Теперь… – он резко выдохнул, изо рта вырвалось облачко пара в холодном воздухе пентхауса. – Теперь я вижу только… тень. Туман. Размытое пятно света. Пустое место, где она стоит. Иногда слышу голос. Полный чистого, животного, нечеловеческого ужаса. Она просит помочь вспомнить, как выглядит солнце. Как пахнут цветы. Свое имя. Хронос стирает ее. По пикселю в час.