– Интересно, – произнес он, изучающе рассматривая девушку.
«Лучше, наверное, не спрашивать, что именно ему интересно. Предчувствую, ничего хорошего», – Ли будто выпала из реальности, погрузившись в лихорадочный внутренний монолог.
– Что я вам сделал, что вы так меня боитесь? – спросил он тихо, но вкрадчиво, словно крался в ее душу.
А она молчала, не находя слов, потеряв дар речи.
– А может, это был не я? – продолжал он, испытывая ее взглядом. – Ведь мы видимся второй раз… Возможно, это был другой вампир?
«Нужно срочно взять себя в руки, собраться с мыслями. Молчание – плохой союзник в этой игре» – решившись она ответила: – Я боюсь… боюсь, что господину не понравится мой товар, и вы накажете меня, —стараясь говорить уверенно, но голос предательски дрожал.
– И кто же я в твоих глазах Ли? – едва слышно сорвалось с его губ, а на лице Лорда застыло неподдельное изумление.
Не замечая удивления вампира, Ли продолжила: – Я действительно заменила глаза камнями, но лишь потому, что в тех глазах не было души, не было той силы, которой обладаете Вы.
Рубикон пройден3. Обратного пути не было. В голове Ли уже металась отчаянная мысль о заклинании, способном вернуть ее в прошлое хотя бы на десять минут, чтобы избежать этого позора.
– Хорошо, – сухо бросил вампир, словно ее слова не имели для него никакого значения. Он швырнул на стол два мешочка, они звонко упали на деревянный прилавок, схватил шкуру и, уже собравшись уходить, замер, будто его что-то удержало.
Дыхание Ли перехватило, что-то сдавило грудь. «Да почему ты не уходишь!»
– Зачем тебе это? – тихо спросил он, склонив голову набок, как хищник, готовящийся к прыжку. В голосе не осталось и следа нетерпения, только леденящее душу любопытство, словно он жаждал узнать самую темную тайну ее души.
Ли сглотнула, собираясь с мыслями, отчаянно пытаясь найти выход из этой ловушки. «Нельзя показывать страх, нельзя запинаться, нельзя выдавать себя. Нужно говорить правду, но так, чтобы она звучала… приемлемо, убедительно».
– Хотела лишь сделать приятное господину, – попыталась оправдаться, – Чтобы вещь, которую вы приобретете, была особенной, не такой, как все.
Он молчал, прожигая ее взглядом, выворачивая душу наизнанку. Немного постояв, он провел пальцами по переносице, будто пытаясь сдержать нахлынувшую мигрень, а затем усмехнулся. «У меня начинает складываться впечатление, что мы говорим совсем о разном».