Резкий рывок вперед, такой сильный, что капюшон соскользнул с головы Лилит, и рыжая копна волос рассыпалась по плечам огненным водопадом. Прямо перед ней, в опасной, невыносимой близости, застыло лицо вампира, невозмутимое и бесстрастное.
Кинув мимолетный взгляд на губы вампира: «Готова поклясться, что уголок его губ дрогнул в едва заметной усмешке. Он смотрел на нее в упор, а она не могла пошевелиться, словно загипнотизированная бездонной чернотой его глаз.
– Страшно красивые, – сорвалось с губ девушки невольно, словно признание. Они напомнили ей глаза ворона, что висел на ее груди, пугали и манили в бездну… в вечную тьму.
Хватка на воротнике вдруг ослабла, лицо вампира медленно отдалилось, освобождая ее из своего плена. Ощутив свободу, девушка часто заморгала, отчаянно пытаясь сфокусировать взгляд, вернуться в реальность из оцепенения.
Осознание неловкой ситуации обрушилось внезапно, ведьмочка торопливо накинула капюшон, прячась в его тени, опуская взгляд в пол, словно ища там спасения от его пронзительного взгляда.
– Спасибо, – прошептала она едва слышно.
В ответ – лишь тишина, обжигающая своим холодом.
Не выдержав гнетущего молчания, она подняла глаза на вампира.
– Это моё? – произнес Лорд, кивнув взглядом в сторону прилавка, словно разговор шел о чем-то совершенно незначительном.
Проследив за его взглядом, скользнувшим к ее сумке, она ответила: – Да, позвольте показать.
– Показывай.
Ли торопливо выудила сумку и, развернув мех на столе, принялась расправлять его дрожащими руками, словно от этого зависела ее жизнь.
Каин, завороженный, протянул руку к шкуре, приподнял морду, повернул к себе, всматриваясь в драгоценные черные камни, заменяющие глаза. Ведьма ощущала, как воздух вокруг сгустился, стал вязким и тяжелым, дышать стало нечем, словно кто-то выкачал весь кислород из комнаты.
– Черные, – голос вампира не выдавал никаких эмоций, что еще больше путало девушку.
Слова застали ее врасплох. Она непонимающе уставилась на него.
– Глаза черные, – уточнил мужчина, удостоив ее мимолетным взглядом.
С трудом сообразив, о чем он говорит, она пролепетала: – Я… я заменила их. – голос дрогнул, а сердце бешено заколотилось в груди, как птица, бьющаяся в тесной клетке. «Почему так трудно говорить?» – от этой мысли сердце забилось еще сильнее, предчувствуя беду.