Но я только смеялась. Алексей не морочил мне голову – он дарил крылья. Рядом с ним я чувствовала себя способной на всё: написать роман, изменить мир, стать той женщиной, которая достойна такой любви.
Летом мы ездили на дачу к его родителям. Простой деревянный дом, окружённый малинником и грядками с огурцами. Его мать, Елена Петровна, встретила меня настороженно, но постепенно оттаяла. Мы помогали ей консервировать огурцы, и она рассказывала истории из молодости – как познакомилась с отцом Алексея, как они строили этот дом своими руками.
– Любовь – это не только бабочки в животе, – говорила она, помешивая варенье из смородины. – Это ещё и умение прощать, терпеть, строить вместе.
Я кивала, но тогда не понимала глубины её слов. Мне казалось, что наша любовь с Алексеем выше всех земных трудностей. Мы были созданы друг для друга, и весь мир вокруг подтверждал это: вечерние зори, под которыми мы целовались у калитки, пение соловьёв в саду, тёплый дождь, под которым мы бежали, держась за руки и смеясь.
В августе случилось то, что изменило всё.
Мы сидели на берегу пруда, и заходящее солнце окрашивало воду в золотистые и розовые тона. Алексей обнимал меня, и я чувствовала биение его сердца у себя под щекой.
– Света, – тихо сказал он, – я так тебя люблю.
И тогда произошло то, что должно было стать венцом нашей любви, но стало её концом. В тот вечер, в полузаброшенной рыбацкой избушке на берегу пруда, я отдала ему всю себя. Я думала, что дарю самое дорогое человеку, который станет моим мужем, отцом моих детей, спутником на всю жизнь.
– Теперь мы навсегда вместе, – шептал он мне на ухо, и я верила каждому слову.
Сентябрь начался как обычно – лекции, семинары, подготовка к сессии. Но что-то изменилось. Алексей стал более рассеянным, наши встречи – менее частыми. Когда я спрашивала, всё ли в порядке, он только улыбался и говорил, что много занимается.
А потом наступил октябрь, и вместе с жёлтыми листьями, которые осыпались с деревьев, начал рушиться мой мир.
Утром того дня я проснулась с тошнотой. Сначала подумала, что простудилась или съела что-то не то. Но когда это повторилось на следующий день, а потом ещё через день, мне в голову пришла страшная мысль.
Купив в аптеке тест, я дрожащими руками провела его. Две полоски. Ясные, чёткие, безжалостные.