Слово «душа», произнесенное представителем корпорации, казалось диким контрастом в этом подвале, пахнущем мазутом и шерстью. Лидия тихо ахнула. Сергей сжал рукоять кувалды так, что костяшки побелели. Его взгляд метался между Волковым и Таней, ища ответа, какого-то знака. Он не доверял ни единому слову.
Таня встала. Ее лицо было бледным, но собранным. Голос, когда она заговорила, звучал тихо, но ясно, преодолевая ком в горле:
– Вы… предлагаете нам шить заплатки на ваше бесдушное платье? Спасать то, что ваши машины испортили? За ваши же деньги?
Волков не смутился. Он даже улыбнулся, печально и понимающе.
– В каком-то смысле… да. Но не заплатки, мадам. Мы предлагаем вам шить уникальность на фабричный каркас. Или чинить то, что фабрика испортить не успела, но не может починить. Это не спасение. Это… синергия. Наше масштабирование и технологии – ваше мастерство и душа. Мир не черно-белый. Иногда враги могут стать… соседями по рынку. Особенно если их ниши не пересекаются, а дополняют друг друга.
Он посмотрел на свои дорогие часы – тонкий электронный циферблат, светящийся в полумраке.
– Я не жду ответа сейчас. Это слишком серьезно. Подумайте. Обсудите. – Он достал из внутреннего кармана пальто не визитку, а простой листок бумаги с напечатанным номером и именем. – Мой прямой контакт. Без роботов. Если решитесь на разговор о деталях – позвоните. Если нет… – он пожал плечами, – я пойму. И больше не побеспокою. Спасибо за время.
Он кивнул всем, задержал взгляд на Дмитрие, как на самом разумном, и поднялся по ступенькам. Гул электроскутера затих вдали.
В подвале воцарилась гробовая тишина. Давление неожиданности сменилось вакуумом растерянности. Даже гул лампочки казался громким.
– Сволочь! – выдохнул Сергей, швырнув кувалду на верстак. Она грохнула, эхом отозвавшись в тишине. – Шел бы он… синергией своей! Это капкан! Медовый, но капкан! Засосет, сожрет с потрохами! Помните ателье? Помните?!
– Помню, Сережа, – тихо отозвалась Таня. Она смотрела на листок с номером Волкова, лежащий на столе рядом с ее расчетами жакета. Цифры на листке и цифры в ее блокноте вдруг начали жутко перекликаться. – Помню каждую трещину на «Чайке». Но… – она подняла глаза, в них боролись страх и холодный, только что освоенный расчет, – но он сказал «премиум-клиенты». И «ваши цены». А у нас… – она ткнула пальцем в таблицу на ноутбуке, где красный столбик расходов почти догнал синий доходов, – …у нас математика выживания. И долг Бородачу.