– Основания для проверки имеются, – холодно парировала женщина, открывая папку. – Анонимное обращение. С фотографиями вашей… мастерской. И клиентов. И вашей странички в социальной сети. – Она достала распечатку их группы в «Одноклассниках». Фото джинсов Антона, платья Алисы, шарфа Алевтины Степановны… Все было там. С ценами. С адресом. Кто-то донес. Кто-то сделал скриншоты и отправил в налоговую. Удар был спланированным и точным.
Таня почувствовала, как земля уходит из-под ног. Их же страничка! Их попытка заявить о себе стала орудием их уничтожения. Алгоритмы, которые они боялись, сработали безотказно, но по чьему-то злому умыслу.
– Нам нужен доступ к вашим финансовым документам, – продолжал мужчина. – Все наличные средства. Все записи о доходах и расходах. Сейчас.
Хаос. Начался кошмар. Они вытряхивали жестяную коробку на стол – купюры и монеты, перемешанные с пуговицами и иголками. Таня лихорадочно листала тетрадь Кати – корявые записи, исправления, отсутствие сумм за пирожки и варенье («бартер»). Сергей пытался объяснить расходы на лампочки и уголь – без чеков. Лидия, рыдая, показывала клубки пряжи – «это мои, личные, не на продажу!». Дмитрий молчал, сжав кулаки, его старые часы на столе тикали с безумной громкостью.
Инспекторы работали методично. Пересчитывали деньги (чуть больше восьми тысяч – включая предоплату Алисы и остаток от ее щедрой оплаты). Сверяли с тетрадью. Делали фотографии на планшет. Задавали вопросы, звучавшие как обвинения:
– Почему нет кассового аппарата? Требование закона о применении ККТ!
– Почему договоры не заключены в письменной форме? Нарушение ГК РФ!
– Почему учет ведется в тетради? Где электронный документооборот?
– Как вы определяете налоговую базу? УСН? Патент?
Непонимание цифровых требований было тотальным. ККТ? Электронный документооборот? УСН? Патент? Это были заклинания из другого мира. Мира, куда у них не было входного билета даже в виде четырех тысяч пошлины. Они барахтались в трясине незнания, чувствуя себя глупыми, беспомощными, загнанными в угол. Каждое их неуверенное «мы не знаем», «мы не успели», «у нас нет денег» фиксировалось в блокноте женщины с ледяным лицом.
Процедура длилась два часа. Два часа унижения, страха и ощущения неминуемой гибели. Наконец, мужчина с планшетом отложил его.