Таня сняла шарф, подошла к столу, где Катя уже раскладывала лоскуты на фоне старого, вытертого до дыр бархатного портьера, найденного на свалке и ставшего их фотофоном. Она взяла кусок бордового бархата, погладила его. Теплый. Живой. Как и все в этом подвале. Как она сама.
Она больше не оглядывалась на тень прошлого. Она шила свое будущее. Петля за петлей. Лоскут к лоскуту. Здесь, в тепле их маленькой, хрупкой, но такой стойкой человеческой крепости под названием «Шов Времени». Грусть оставалась где-то снаружи, вместе с морозом и сияющей вывеской «ТехноМоды». Здесь же, внутри, среди скрипа, гула, шелеста и тиканья, было место только для работы, тепла и тихого, усталого счастья принадлежности.
Глава 8: Расширение «фронта работ»
Раздался непривычный звук: телефонного звонка. Не гудка планшета Кати, а старого, черного дискового аппарата, найденного Сергеем на свалке и подключенного к городской линии в их новой мастерской-бывшей аптеке. Звонок был резким, настойчивым, как стук в дверь непрошеного, но важного гостя.
– «Шов Времени», здравствуйте! – Лидия подхватила трубку, стараясь говорить четко, как учила Таня. Ее голос слегка дрожал – звонки все еще были в новинку. – Да, вязание? Эксклюзивное? Ну, я… я вяжу. Как у бабушки. С душой. Ах, свитер? Мужской? – Она замерла, прижимая трубку уху, будто боялась упустить невидимую нить разговора. – Размер? Ну, сорок восьмой… Мерки? Да, конечно… Ширина спины… длина рукава… – Она лихорадочно заковыряла карандашом по обрывку газеты. – Цвет? Серый меланж? Меланж… это какой? А, с крапинкой? Нет, пряжи такой сразу нет, надо искать… Срок? Две недели? – Лидия широко раскрыла глаза, полные ужаса. – Дорогая моя, это ж не машинка! Это ручная работа! Петля в петлю! Узор «косы» – это долго… Нет, за три дня никак… Даже за неделю… Что? «Неэффективно»? – Голос ее дрогнул, в нем зазвучала знакомая обида «опоздавшей». – Нет, это не неэффективно! Это… это душевно! Вещь будет теплая, живая, неколючая! …Алло? Алло?..
Тишина в трубке была красноречивее слов. Лидия медленно положила трубку. На глазах навернулись слезы – не от отказа, а от непонимания. От ощущения, что ее драгоценное, выстраданное мастерство измеряют чужими, бездушными мерками «эффективности».
– Опять? – Таня оторвалась от планшета, где сводила цифры по оплате за галерею (аванс, слава богу, пришел!). – «Клиент» из Прогресса?