Интересно, что же зараженные ели? Ловили животных и выживших? Но ведь это бред, одним только мясом прокормиться нельзя, точно не в том случае, если ты примат. Так откуда они брали клетчатку? Должны же они были есть и какую-то растительную пищу!
Ей вспомнился тот цветок, который она сожгла тогда, в торговом комплексе, корни, бегущие к нему…С этим невольно пришло и осознание – насколько же мало они все-таки знали о своем противнике. Можно сказать, практически ничего. Не было даже понятно, откуда он появился. Может, это существо вообще существовало еще задолго до человечества, где-то в недрах земли или какой-то другой, неизведанной людьми дыре.
Оно ведь могло произойти откуда угодно, когда угодно, как угодно, и они этого даже не заметили. И если существовало что-то подобное, то что же еще этот мир мог от них таить? Сколько еще тайн?
Оливия посмотрела вверх, на темный, грязный потолок, но мысленно ее глаза прошли сквозь него, к далеким, холодным звездам на ночном небе. Они ведь, в сущности, вообще ничего об этом месте, в котором оказались, не знали. У них получилось изучить лишь очень малую часть этого мира, да и можно ли было назвать это полноценным изучением, если они даже ни разу не были за пределами своей микроскопически крошечной в масштабах вселенной планеты? Да и ее тоже они исследовали не до конца, взять те же океаны и моря, на некоторые глубины которых пока еще не погружался ни один человек…
Может, в этом заключалось предназначение человечества – в его способности понять, изучить и при своем желании изменить окружающий их мир? В том, как они с ним взаимодействовали, что после себя оставляли? Пока что, они ведь были совершенно одни, кто был способен на это…
За исключением, быть может, этого то ли вируса, то ли чего-то еще, окрещенного "Эпсилоной", и бывшего явно разумным и настроенным отнюдь не дружелюбно. А может, оно просто восприняло их, как естественного врага, и именно поэтому так рьяно пыталось их уничтожить, чтобы остаться и познать этот мир самому?
Доувинд покачала головой. Ну и мысли, однако, могут родиться в непонятно сколько часов ночи. Все это больше походило на какой-то параноидальный психоз. Не надо было таким увлекаться…
Некоторое время она просто продолжала сидеть в темноте, нарушаемой лишь тусклым, рыжим свечением костра, прислушиваясь к своему дыханию, пока, наконец, первые солнечные лучи не стали пробиваться сквозь наброшенные на вход в землянку ветки и листву, заползая внутрь своими холодными, тусклыми ручками. Ночь наконец сменялась утром, и рассвет издалека кричал им, что пора снова в дорогу…