КВЕСТ ИЛИ ТВИСТ
«Какова же она сейчас, в кого превратилась? Ведь я никогда ее не видел взрослой, – спрашивал себя Панталыкин. – И зачем вообще я думаю о ней? Если нельзя ничего изменить. Или как раз поэтому? Кто сказал, что, даже став близкими, они способны сохранять недостижимость и непостижимость, дарить праздник общения и чувство какого-то обещания?» Игорь пытался реконструировать собственные настройки тех лет. Мучительно-мечтательный фатализм, парализующий, что твой костер, камин, запах от горящего «не скажу», пахнет дымком. Гипноз неизбежного грядущего, другого, с другими. Расстанемся по Цветаевой. Пришвартовка заранее объявлена невозможной, заведомо, но есть красивая перспектива: любоваться несостоявшимся, готовить мемуары, как сани. Юный мудрец. Девочка из… давно переименованного города. Бесполезно возвращаться в пресловутый Усть-Вечерский район и разыскивать ее там. В наше время социальных сетей найти человека – невеликая сложность. Даже если человек меняет фамилию и шифруется. Даже если этот человек – беглый каторжник. А вот в тысяча девятьсот… лохматом году Игорь пытался прибегнуть к услугам горсправки. Где еще он мог уточнить и перепроверить адрес, если священная телефонная книга была написана не для них?
Много позже в его памяти черты чаровницы столкнулись и переплелись с обликом лимитированного сокровища. Лика и Лана. Обе на «Л». Обе хотели заниматься медициной. Теперь Панталыкин пытается разложить по полочкам и линейкам (нотным, логарифмическим) эти музыку и мистику, угадать, обнаружить их (формула М + M х Л + Л?) в чужих силуэтах и сюжетах извне. Ох, как много этих чужих силуэтов! Анфас, в профиль, вполоборота. От музейных образов Боттичелли до давних экранных Джинджер Роджерс и Хильдегард Кнеф. Вот, кстати, озорная степистка Роджерс. Сладкая, лимонадная однофамилица известного кролика, с кокетливым латышским «с» на кончике вывески. Применительно к Лане легко сошла бы если не за близняшку, то как минимум за родную сестру. И кто сейчас помнит незатейливый фильм «Роберта», в котором Роджерс по роли прикидывалась польской графиней, выступая в русском кафе? Там еще впервые звучит знаменитый «Дым», позже весьма популярный у нас. А ведь Лану принимали и за польку, и за киноактрису. Визуальная близость с Джинджер – в лице, в фигуре. До Игоря это дошло лишь годы спустя. Вот почему потерял – никак не мог предположить, что с ним мало-мальский голливуд может случиться.