А Кайлу тихонько наблюдал за Ллайной. Она была младше Кайлу почти на год – она тоже родилась осенью, когда толстые, отъевшиеся за лето птицы, готовились к отлёту. Как и Кайлу, она была худой и невысокой. Это считалось недостатком – девушка должна быть рослой и сильной. Надо работать, надо помогать мужчине строить хижину, надо выносить и родить здорового ребёнка. Но Лайна была тонкой и хрупкой, исполненной тихого естественного изящества в движениях рук и тела. Зато она была красива лицом, остра на язык, и недостаток силы и роста она при нужде могла заменить насмешливым словом. Кайлу слышал, как некоторые её шутки даже повторяли взрослые в стойбище.
– Кричи на котёл, он младше тебя! Так быстрее сварится! – Это она осадила Уртала. Девушки прыснули и Кайлу тоже невольно улыбнулся. Уртал силился подражать старшему брату и тоже пытался давать кому-нибудь указания. С Ллайной у него не получилось. Хита – старшая из девушек, длинной острой палочкой подцепила корешок из котла, попробовала и кивнула Сийне – можно было класть рыбу. Почти никто не смог удержать радостного вздоха, все знали, что рыба варится быстро, значит можно уже рассаживаться вокруг. Сейчас, ещё немного и вслед за рыбой в глиняный котёл полетит соль, затем горько-кислая трава, и они будут есть.
Вокруг костра широким кругом были разложены белые брёвна со слизанной водой и временем корой. Кто-то сел на них, кто-то прямо на песок, откинувшись и опёршись поясницей на дерево. У всех были заготовлены свои пригоршни – обожжённые глиняные миски в две ладони.
Половинкой большой речной раковины Хита попробовала похлёбку и кивнула головой – можно было есть. Все радостно потянули глиняные пригоршни. Сначала налили Хойхо – старшая Хита, прекрасно помнила, кто здесь главный годами, затем Мурхалу, потом уже наливала всем остальным без разбора, как бы говоря, что главное уважить старших, а дальше налетай, кто хочет. Хотели все. Хита внимательно следила, чтобы во все пригоршни попал кусок рыбы и коренья. Похлёбки получилось много – наверное, можно будет съесть ещё по пригоршне и, кажется, ещё останется.
Кайлу ел и радостно переживал ни с чем несравнимое блаженство усталого, но довольного человека. Чувствуя, как горячий подсоленный бульон проникает внутрь, как расползается под крепкими зубами мягкое рыбье мясо, он с удовлетворением отмечал, что чувствует себя очень хорошо. Болезнь действительно прошла, он выздоровел и окончательно восстановился. Он заплыл очень далеко, он добыл пищу. Он накормил других и наелся сам. «Рыба не сайсыл» – говорили у них в сытые времена. А в голодную пору эту поговорку меняли: «Рыба не сайсыл, но тоже хорошая еда». И эту хорошую еду добыл он. Он, а не кто-нибудь другой. Это понимание тоже согревало. Что ещё надо молодому охотнику? Только стать настоящим охотником, и… он мельком взглянул на Ллайну. Она быстро отвела взгляд, а значит, тоже смотрела на него. Не на Мурхала, не на Хойхо, а на него.