Зато дома, когда он принёс свою, уже порядком замусоленную рыбу, мама радостно показала её отцу, а тот, рассмотрев место удара, коротко похвалил его. Ту рыбу, подсоленную и поджаренную над очагом, они съели втроём – всем понемногу. А отец, повертев в руках и бросив сломанный птичий наконечник в огонь, дал ему другой, из кости сайсыла. Это был хороший подарок. Кайлу потом вечерами оттачивал его на камнях.
В свой следующий выход на отмель он снова пришёл с добычей. Это были две серебристые рыбки, даже меньше той, что он добыл прошлый раз. История почти повторилась, все снова решили, что ему повезло, хотя Кайлу ловил на себе взгляды ровесников полные сомнения и вопросов.
В третий раз, когда он добыл рыбу, Мурхал выхватил у него острогу, и сам полез с ней в воду. Кайлу сначала вскипел – брать чужое оружие означала забрать чужую удачу – но сдержал себя. Драться с Мурхалом он не был готов. Он заставил себя спокойно сесть на берегу и смотреть, как тот бродит вдоль берега и ругается на тех, кто полез следом за ним в воду. Кайлу тогда удивился – неужели чужая острога в руках Мурхала принесёт ему удачу? Он потом в душе удивился, узнав, что, да, так действительно думали. В итоге, так ничего и не добыв, Мурхал вылез из воды и швырнув острогу на песок куда-то ушёл. А Кайлу поднял её, зашёл в воду и опять добыл рыбу. Тогда про него начали шептать, а позже и вслух говорить, что он понимает язык рыб.
Первые уроки взрослой жизни Кайлу начал получать тогда же. Нашлись те, кто стал завидовать. Были и те, кто пытался отнять острогу, хоть это и было против правил стойбища. Один раз у него отняли рыбу. Кайлу несколько раз дрался. Он приходил домой с разбитым лицом, с царапинами на теле, молча клал рыбу, и, отворачиваясь к стене хижины, засыпал. Уходить, и охотится отдельно, было нельзя – он же не взрослый охотник. И Кайлу ходил со всеми на реку и на озеро. За него в итоге заступился Мурхал, и они подружились. Подрастающая молодёжь уходила всё дальше и дальше от стойбища в поисках мест для охоты на рыб и сбора орехов и ягод. Кайлу продолжал бить рыбу и как мог, объяснял мальчишкам, то, что понимал сам. Напряжение растаяло, они взрослели и сплачивались, почти как взрослые охотники. Понемногу и другие ребята начали добывать себе рыбу. Остроги становились длиннее, наконечники крепче. На следующее лето они уже позволяли себе не приходить на ночь в стойбище. Если им удавалось набить достаточно рыбы, они разводили костёр и в принесённом глиняном горшке варили похлёбку из рыбьего мяса, лесного лука и сладких корней. Обязательно надо было иметь соль, иначе всё было не вкусно. Соль носили с собой в кожаных мешочках, её берегли и клали в отвар очень экономно. «Соль – терпение, и терпение – соль», говорили у них. Это значит, что охотник, выследивший сайсыла, должен иметь выдержку и умение, чтобы не убить его сразу, а проследив за ним, найти солончак, то место где сайсылы лижут соль. Для этого нужно было иметь терпение и мастерство, и только тогда можно было получить всё – и сайсыла и соль. Удачливые охотники приносили крупные белые куски, которые потом клали на плоский камень, и, заботливо подстелив шкуру хурты или алха, чтобы ни крупинки соли не пропало, разбивали их толстой деревянной колотушкой.