Трион не стал дожидаться исхода, развернувшись, он бросился бежать, не зная, куда он направляется и зачем. Очевидно было, что тут ему ничего хорошего не светит. За спиной с бряцающим грохотом стучали руки-ноги, череп полз медленно, однако длина его шага вполне компенсировала скорость бега, да и не столь важным это оказалось. Глаза воплощения Танатоса светились, как два фонаря, и стоило их свету упасть на землю или на стену здания, весь мир в радиусе десяти метров начинал размываться зеленым сиянием и распадаться на кучки костной пыли.
– Покой, спать! – загремел утробный голос, но Нигаэль не отвлекался ни на что.
Все его внимание сосредоточилось на мелькающей впереди полосе препятствия. Он старался сберегать энергию, и все-таки в какой-то момент осознал, что спастись от обезумевшего божества так не получится. Высвободив силу Света, он обратился лучом, прорезавшим холодную темноту Адарсаха. В считанные секунды он унесся невероятно далеко, а остановившись, заметил, что попал в гниющую топь. Ее окружали вздыбленные валы земли, неестественно загнутые внутрь, точно лоскуты разрезанной кожи. Они так накрывали болото, что создавали впечатление, будто оно находится в пещере, лишь свет от тысячи лун ложился бледными обрывками на похожие на бородавки кочки с острыми травами и всплывшими из черной воды трупами. Их лица смотрели вниз, в глубину, словно искали на дне неведомые сокровища. Среди деревьев с большими дуплами, откуда, будто из раскрытых ртов, вываливались кучи тухлятины с торчащими костями, тянулась уходящая вниз тропа. Где-то в глубине этого странного места горел манящий зеленый огонь, светящийся, как сказочный клад.
Нигаэля потянуло туда, тонкие чувства воителя Света и внутренний голос не стали его останавливать. Среди гнилых пней с грибами, похожими на вырезанные из трухлявой колоды фигурки, и черных папоротников он обнаружил еще один горящий силуэт, такой же, что маячили вдали там, на пустошах. Высокий старик с выцветшими глазами и серой бородой и волосами стоял, вытянувшись по стойке «смирно», будто не видя чужака. На его голове красовалась диадема из спиленных лицевых сторон черепов, а длинное темно-зеленое одеяние с пышным воротом, украшенное тайными знаками высочайших адептов Адарсаха и посох мага выдавали в нем архинекрома. Избранник осторожно побрел по хлюпающей мягкой земле болотистого места под пристальными взорами сидящий на безжизненных ветвях костлявых старух с совиными глазами, светящимися медным огнем. Они своими рваными, вылинявшими шалями напоминали сложивших крылья ворон, даже головами с длинными крючковатыми носами, старухи ворочали по-вороньи. Кто они были и зачем заняли ветки, свесив птичьи тонкие ноги или поджав их под себя, не знал даже Избранный. Хотя он мог бы поискать в уголках памяти эти странные образы, наверняка запечатленные в книгах Библиотеки, все-таки не ведьмы его интересовали.