В жизни вашей Мимочки такой катастрофой была неожиданная смерть бедного папа́. Он умер, оставив жене пенсию в полторы тысячи и долги, сумма которых еще значительно увеличилась за последнее время вследствие расходов на приданое. Maman просто не знала, что ей делать с этими выползшими из всех щелей кредиторами. Жених изменил, бросил и, купив за бесценок Мимочкину мебель, совсем замолк. Стороной, уже несколько позже, дошел до maman слух, будто он женится на дочери N-ского губернатора.
Положение бедных женщин было ужасно во всех отношениях. В доме буквально не было ни копейки. Maman рвала на себе волосы и проклинала «разорившего» их жениха-негодяя. Тетушки утешали, соболезновали, но между собою не могли и не осуждать слегка бедную maman.
– Конечно, положение Annette ужасно, – говорила тетя Мари, – но как же не сказать, что она сама виновата? Ну к чему было делать такое приданое, когда они и без того уже так нуждались? Дома есть нечего, а Мимочке отделывают белье точно какой принцессе! И кого они думали удивить этим?..
– Да, конечно, они сами виноваты, – соглашалась тетя Софи, – но мне жаль все-таки бедную Мимочку. Она так избалованна, а кто знает, что еще предстоит ей в жизни! Ведь кончится тем, что ей придется идти в гувернантки.
– Я дала сегодня сто рублей, – сказала в заключение тетя Жюли, – но я не могу давать каждый день. Если сосчитать все, что я уже передавала…
Лично Мимочки нужда почти не коснулась: по- прежнему у нее были все «необходимые» туалеты, шелковые чулки, chocolat mignon и французские романы. Но раздражительно-унылый вид maman, ее слезливые объяснения с тетушками, сцены с дерзкими француженками, требующими денег и денег, не могли не делать неприятного впечатления на молодую девушку.
И Мимочка хандрила и капризничала. Она отказывалась принимать железо, потому что ей сказали, что оно портит зубы, и нарочно не ела заказываемых для нее кровавых бифштексов, нарочно не ела ничего, кроме chocolat praliné. Она перестала читать романы, перестала вязать frivolité[16], перестала чесать и купать свою собачку и возиться с ней – словом, бросила все свои занятия и хандрила. Теперь Мимочка целыми днями лежала на кушетке, заложив руки под голову, или безучастно смотрела в окно. По случаю траура она не выезжала. Ей было скучно! Мимочка жалела о разрыве с женихом. Не то чтоб он уж ей очень нравился, о нет! Многие из знакомых танцоров нравились ей гораздо больше… К тому же ей сказали, что он «негодяй», и она не могла не повторять этого, потому что привыкла во всем верить maman и тетушкам. Но негодяй ли, не негодяй ли, а все-таки ей было жаль, что она не вышла замуж. Если б вы знали, до чего ей надоели теперь все эти намеки, расспросы и соболезнования!.. Надоели ей и девические белые и розовые платья, золотые крестики и нитки жемчуга на шее… Так близки были чепчики, бриллианты, бархатные платья и свобода от опеки maman, и вдруг все это разлетелось, расстроилось!..