И действительно, все делается к лучшему. Первым женихом Мимочки был молодой и блестящий гвардеец, у которого были чудесные лакированные сапоги, черные усики, волнистые каштановые волосы и pincenez[1] в золотой оправе. Мимочка увидала его в первый раз на одном вечере, где он дирижировал танцами, побрякивал шпорами, шутливо обмахивался веерами и душистыми платочками своих дам, весело улыбался, открывая блестящие белые зубы, и с дьявольским увлечением кричал: «Serrrrrez le rrond!.. Chaîne!..»[2] Он сделал несколько туров вальса с Мимочкой, полюбовался ею, пока она вальсировала с кем-то другим, и, разузнав об общественном положении ее родителей, пожелал быть им представленным.
Потом он стал «бывать», потом стал «ухаживать» и, наконец, сделал предложение.
Блестящий гвардеец и ловкий дирижер слыл опасным сердцеедом. Он ухаживал за всеми хорошенькими девушками, вдовушками и замужними женщинами, с которыми был знаком, и, как говорили, был предметом внимания многих из них. А потому отбить его у всех должно было очень льстить и самолюбию Мимочки и ее maman.
Мимочка приняла предложение и была объявлена невестой.
Тетя Софи сделала по этому случаю вечеринку с танцами, тетя Мари – обед с шампанским, а тетя Жюли – folle journée[3] и с танцами, и с шампанским, и с катанием за город.
Жених был почтителен, услужлив и любезен с родными невесты и всем очень нравился.
– Знаешь, Мимочка, – сказала ей тетя Мари, – он так мил, так мил, что будь я немножко помоложе, честное слово, постаралась бы отбить его у тебя.
– Да, из вас будет славная парочка, – подтвердила тетя Софи.
– И ты очень умно сделала, душа моя, что приняла его предложение, – закончила тетя Жюли. – Такого жениха не каждый день встретишь. Он «на хорошей дороге» и может еще очень выслужиться.
Жених был не только на хорошей дороге, он был «князь», положим, захудалого рода, но все же князь и даже не из восточных. Мало того, он был, по его словам, племянником и единственным наследником богатого бездетного дядюшки, у которого было где-то на юге пятнадцать тысяч десятин и каменноугольные копи.
Благословясь, принялись за изготовление роскошного приданого для будущей княгини. Пришлось делать его в долг, так как дела родителей Мимочки и тогда уже были страшно расстроены… Впрочем, с тех пор, как Мимочка себя помнила, дела ее родителей всегда были страшно расстроены, что не мешало им, однако, жить, не отказывая себе ни в каких удовольствиях, кроме удовольствия платить свои долги, сумма которых вследствие этого и росла себе да росла, как дурная трава.