Медленно приблизилась к собаке. Стук сердца отдавался в ушах, на лбу выступили мелкие капельки пота. Страшно, аж жуть. Вытянула руку. Перед глазами возник яркий образ злобного добермана, я вскрикнула и отпрянула.
Бадди, видимо, решил, что эта игра и с радостным «гав!» напрыгнул на меня. Я не устояла и рухнула на пол, истошно вопя. Моя сирена его не остановила, а скорее вдохновила облизать орущее лицо, сожрать всю помаду и размазать тушь.
Понимая, что игрушка верещит как-то не слишком весело, пес отпрыгнул и сел напротив. Во взгляде черных глаз-бусинок читалось: «Давай поиграем еще! Это же так весело! Правда?». Да, это точно не злобный доберман, а скорее лохматый балбес размером с толстую козу из контактного зоопарка.
Та, кстати, полчаса гоняла меня по загону. За еще одну психологическую травму нужно сказать спасибо бывшему парню – любителю необычных свиданий. Попортил он мне крови изрядно. На всю жизнь запомню: я на шпильках в дизайнерском платье и коза. Непередаваемые ощущения.
– Ну что, мир? – протянула к псу руку ладонью вверх. Тот понял намек правильно и дал лапу. – Хороший мальчик, Бадди.
«Хорошесть» мальчика была обманчива. Через секунду на меня снова напрыгнула эта любвеобильная зверюга, явно решив закрепить успех переговоров.
В итоге его хозяина мы встречали лохматые и довольные. Я едва успела смыть с себя остатки косметики вместе с внеплановой маской из собачьих слюней. Новый макияж делать не стала. Мне с этим мужиком ничего не светит, зачем напрягаться? Тем более, что у меня тут уже есть кавалер. Бадди ходил за мной хвостом, а стоило присесть, ложился рядом, устроившись головой на моих ногах. Кажется, я нашла идеального мужчину. Все, что ему нужно для счастья: поиграть, миска корма и почесать за ушком.
***
– Картина маслом.
Марк широко улыбнулся, переступая порог квартиры. Да, картинка была, что надо. Я в своем «лучшем» виде: мятое платье, кое-как заплетенные в косу светлые волосы и чашка кофе, которая давно остыла просто потому, что я задремала, почесывая за ухом пса. Бадди бессовестно развалился на диване рядом, положив голову мне на колени, и тоже дремал. На появление хозяина среагировал флегматично: поднял голову, вильнул хвостом и снова улегся.
В сердце поселилась неуместная радость. Кое-что я у Громова все-таки отвоевала – сердце его собаки. Вот уж точно, не знаешь, где найдешь – где потеряешь.