– Эй, парень. Это что, предательство? – парень наклонился и дважды хлопнул себя по колену.
В Бадди проснулась совесть. Он бросил на меня взгляд, которым обычно одаряют любовниц, отправляясь домой к законной супруге, и рванул к хозяину. Но через пару мгновений тяжелая голова снова лежала у меня на коленях.
– Да, Кожевникова, любят тебя мужики. Даже хвостатые, – подытожил Марк, входя в гостиную.
– Завидуешь?
– Удивляюсь. Злая ведьма, а так копнуть глубже, ну чисто Белоснежка.
– А ты у нас тогда гном. Один за семерых. Прости, кровать не заправлена, обед не приготовлен, пол не помыть, и я бы с удовольствием яблоком отравилась.
Громов уселся на диван рядом с Бадди и, хмыкнув, почесал его над хвостом.
– Ой, вот только не начинай опять ныть о своей тяжелой судьбе. Я вчера наслушался. Готова ехать за шляпой злой ведьмы и помелом? По дороге что-нибудь перекусим. Если хочешь, угощу тебя яблочком.
И почему из его уст это «угощу яблочком» звучит как непристойное предложение? Еще и взгляд такой, слишком пристальный, без пяти минут раздевающий. Подернула плечами, пытаясь сбросить себя флер неуместного мужского обаяния.
– Поехали. Кстати о помеле, мне Маруську надо забрать. Ты ж её у бара бросил.
Свою машину я никому не отдам и обижать не позволю. Мало ли что могло случиться за целую ночь. Чем быстрее она окажется в надежном гаражике, тем лучше. Черт! А гаражика-то теперь тоже нет. Сердце болезненно сжалось от мысли, что стоять теперь моей Маруське под проливным дождем на улице вместо отапливаемого подземного паркинга.
– Я вообще не знал, что ты умеешь водить. Постоянно на такси мотаешься.
– Не всегда на такси, просто машину берегла. А сейчас нет смысла, ставить на хранение все равно некуда. Отец её не продал, только потому что она у меня в собственности.
– Ладно, хватай вещи и в путь. Только сними с меня этот галстук, я твой узел развязать не могу!
Марк поднялся и красноречиво оттянул украшающий шею галстук. Да, узел я завязала хитрый, с непривычки разобраться сложно.
– Какой беспомощный. Может, начать тебя шантажировать? Раз удавка так удачно затянулась.
Надеюсь, моя улыбка в этот момент была достаточно коварной.
– Если я сейчас сдохну, тебе будет негде жить, – ответил с не менее едкой улыбочкой Громов.
– Аргумент. Не шевелись. Сейчас развяжу.