Он включил диктофон на телефоне. Тот самый, который случайно записал ночь, когда он впервые сыграл «симфонию». Сквозь тишину на записи прорезался голос. Глухой, шепчущий, как дыхание в ухо:
– Заверши симфонию…
Голос был в записи. Не эффект, не подложка. Прямо в динамик, прямо в комнату.
Улыбка Тревора потухла. Он замер. Лицо его изменилось: из насмешливого стало встревоженным. Он сглотнул.
– Ладно… Что за фигня?.. Может, это какая-то мистика? Типа аудиотрюк? Реверсивная запись? Кто-то стебётся?
Энтони медленно повернул голову к партитуре.
– Сыграй сам. Если не веришь.
Тревор, хотя и колебался, всё же подошёл. Сел за пианино. Положил руки на клавиши. Посмотрел на ноты. Они его… манили. Он и сам не понял, как поддался.
И в тот момент, когда пальцы коснулись клавиш… началась музыка. Но не он играл. Инструмент вёл его руки сам. Как марионетку. Как будто кто-то другой, невидимый, использует его тело как проводник.
– Что за… мать твою?! – выругался Тревор, дёргая руки прочь. Но было поздно.
Комната потемнела. Воздух стал гуще, плотнее, и из стен начали вытекать тени. Больше, чем раньше. Больше, чем можно было сосчитать. Они клубились, вытягивались, ползли по полу, как чёрный дым.
Из них выступили силуэты.
Женщина в старинном чёрном платье с кружевами, которые будто шевелились сами. Мальчик лет десяти, лицо которого было бледным, а глаза – пустыми, как у марионетки. И – старик. Его кожа потрескалась, как высохший фарфор. Лицо напоминало разбитую куклу. Он шагнул ближе.
– Энтони… – прохрипел он. – Концерт должен быть завершён. Время… скоро истечёт.
Энтони отступал назад, прижимая спину к стене.
– Какой концерт?! Что вы хотите от меня?!
Но никто не ответил. Тени медленно растворились. Как будто никогда и не существовали.
И в тишине, на столе… появился новый лист.
Партитура. Ещё один фрагмент. Новая мелодия. Бумага – такая же старая. Символы – такие же чужие, но уже почти знакомые. Почерк – всё такой же когтистый, как если бы писал не человек, а что-то, что когда-то было человеком.
Тревор смотрел на лист, будто на бомбу с тиканьем.
– Что, чёрт возьми, происходит?.. – прошептал он.
Энтони не знал, что ответить. Он только чувствовал:
Это не сон.
Это – сцена.
И концерт только начинается.
Глава 5. Зловещая правда
Утро было таким же серым, как и предыдущие. Дождь продолжал свою бесконечную симфонию, на этот раз в тревожной минорной тональности. Каждая капля, ударяющаяся о стекло, звучала как тик-так – как отсчёт до чего-то… окончательного.