Через неопределенное время, наконец, моя врач всё же появляется в помещении.
– Будем начинать, – анестезиолог добавляет еще лекарства, и я полностью отключаюсь.
– Дыши! Дыши! – меня грубо трясут за плечо и кричат так близко, что мне становится страшно.
Я не сразу соображаю, что происходит. Так громко, что можно оглохнуть. Кажется, этот тот самый анестезиолог.
Кажется, что всего секунду назад я закрыла глаза и уснула под общим наркозом, больше ничего не помню. Но теперь снова всё слышу. Глаза открыть то ли не получается, то ли страшно, не понимаю, но я начинаю приходить в сознание.
Пытаюсь вдохнуть и начинаю осознавать, что за крик и суета вокруг. Сделать вдох я действительно не могу. Как будто бы помню и знаю, как дышать, но вот чисто физически сделать это простое инстинктивное действие – никак. Совсем никак не получается.
“Что с моим ребёнком?” – лихорадочно стучит в голове единственный вопрос, но мне ничего не говорят, а я не могу произнести ни слова.
Меня быстро катят на металлической каталке по длинному коридору, я в спутанном сознании, всё ещё пытаюсь сделать вдох… Безуспешно. Меня охватывает паника, я начинаю догадываться, что сейчас просто умру.
– Поздравляю, у вас прекрасная девочка! – акушер, встретивший меня на свет, был мужчиной. – Смотрите, какие выразительные синие глаза!
Моя мама была довольна. И собой, и мной. Именно такую девочку она и хотела. Впоследствии оказалось, что я даже похожа на тех светловолосых ангелочков-куколок, изображения которых она во время беременности вырезала из открыток и журналов. В провинциальном советском городке тогда никто и не слыхивал о материализации мыслей, силе визуализации и картах желаний, но это всё равно как-то сработало.
Был ли рад мой отец, честно говоря, я до сих пор не знаю наверняка. Но изначально он не просто хотел ребёнка, а даже настойчиво просил мою маму родить. Только после его уговоров она, собственно, и решилась.
Примерно десятью годами позже, постепенно переходя из призрачного ощущения безоблачного детства в более сознательный возраст, я нередко задавалась вопросом: зачем всё-таки они это сделали? А если они и правда меня ждали и хотели, то в какой именно момент что-то пошло не так? Впоследствии не раз я задавалась этими вопросами, а в ответ на мои размышления чаще всего приходила мысль, что лучше бы мне было и вовсе не рождаться на этот свет.