Тремя месяцами ранее
В «Голубом Зале» толпились доморощенные блогеры. Клубы в Студио-Сити[1] и в лучшие времена не славились громкими тусовками, но сегодня было как-то особенно тухло. Я обошла незнакомого парня, пытавшегося вести прямой эфир прямо с танцпола, – как он, блин, вообще себе это представляет? – и плечом проложила себе путь к бару. Вспышка камеры айфона слилась со стробоскопическими огнями.
Я не хотела сюда приходить.
– Прошу прощения, – сказала я группе, собравшейся у бара, чтобы отснять во всех ракурсах «Эспрессо Мартини»[2], но мой голос заглушила музыка – ремикс на песню Дуа Липы с таким количеством басов, что просто удивительно, как они еще не вызвали землетрясение в разломе Сан-Андреас.
Я помахала бармену своим оранжевым браслетом.
– Скользкий сосок[3]! – перекричала я музыку, и несколько человек тут же на меня обернулись.
Я нахмурилась. Интересно, сколько бесплатных шотов потребуется, чтобы забыть, для чего мы сюда пришли? Я решительно настроилась это выяснить.
Ко второму шоту мне удалось занять вожделенное место у стойки, а к третьему я увидела пересменку персонала. На остаток вечера старый бармен уступил место парню помоложе с ухоженными усиками и в невыразимо узких штанишках. Новоприбывший, похоже, не слышал, как я два раза заказывала «Скользкие соски»; он выжидательно наклонил голову в мою сторону, четко выделяясь своим прилизанным силуэтом на фоне винтажных ламп Эдисона и сине-фиолетовых огоньков, отражавшихся от плиток задней стенки бара. Я наклонилась поближе, чтобы повторить заказ ему на ухо, и-и-и… он полюбовался моими сиськами.
Пока бармен тянулся к нижней полке за шнапсом и сливочным ликером, я просунула большие пальцы под бретельки топа и приподняла его, чтобы хоть немного прикрыться. Я так оделась, чтобы классно получаться на фото, но уже жалела об этом, мне совсем не хотелось, чтобы здесь остались хоть какие-то свидетельства моего присутствия. Или даже воспоминания обо мне. Пока бармен наливал мне четвертую порцию, а я раздумывала, не заказать ли чего покрепче, перед моим лицом появилась изящная рука с идеальным красным маникюром. Джо ухватила мой «Скользкий сосок» и выпила залпом, затем так скривилась, будто ее сейчас стошнит.
– Фу! Что-то похожее пьет моя бабушка.
Я покачала головой и сложила руки на стойке. Вся столешница была сделана из полированной смолы, внутри которой застыли древние газеты «Лос-Анджелес Таймс» с заголовками о Кларке Гейбле, высадке на Луну и «Нортриджском землетрясении»