Кое-как я достала телефон из кармана кожаных шорт. Довольно неудобная одежда для Студио-Сити в июле, но в такие вечера, как этот, нужно быть всегда готовой оказаться в кадре. В «Инстаграме»[9] накопилось около миллиона уведомлений и тридцать шесть непрочитанных сообщений в личке, по крайней мере, одно из которых обязательно надо было прочесть, но я проигнорировала все в пользу публикации сторис с текилой – обязательно с хэштегом #СинийЗал, – прежде чем перейти к строке поиска. После того, как я набрала «Деклан Уолш», «Инстаграм» вывалил мне целый шведский стол из мужчин, ни один из которых не напоминал того Деклана, которого я знала. Переключившись на «Твиттер», я обнаружила почти то же самое: шквал уведомлений и тонна результатов поискового запроса, но ни малейших признаков моего школьного заклятого врага.
Ладно, возможно, с годами я привыкла слегка преувеличивать, превращая истории в развлечение для подписчиков. Деклан никогда не был моим заклятым врагом. Честно говоря, я даже не была уверена, что его сильно заботило мое существование. Когда Деклан перевелся в Сьерра-Лейкс из какой-то научной чартерной школы[10] мне было пятнадцать, и я изо всех сил старалась хорошо учиться, чтобы в будущем поступить в музыкальный колледж Калифорнийского университета. Он был бледным, немного неуклюжим пареньком с рыжими волосами и россыпью веснушек, однако ему почти сразу удалось войти в круг звезд школы. И не потому, что он играл в футбол, или у него были супербогатые родители, или он знал, где достать приличную травку. Нет, Деклан стал популярным, потому что смешил.
В основном безобидно: делал нелепый голос во время чтения отрывков из «Над пропастью во ржи» или шутил на уроках математики про «шестьдесят девять» или «триста». Примерно в половине случаев ему удавалось избежать наказания. Перед выпускным он завернул машину завуча в такое количество пузырчатой пленки, что ее хватило бы на целый дом с двумя спальнями, что было чудовищно с точки зрения экологии, но ужасно смешно по мнению остальных – особенно когда мистер Альварес принялся все это срывать. Короче, Деклан был шутником с тем стилем юмора, который кажется забавным только в старших классах – до того, как все повзрослеют.
Первые пару недель я на него вообще не обращала внимания – ровно до того момента, пока он не залил в мою тубу крем для бритья, который хлопьями разлетелся на секции деревянных духовых инструментов во время бодрого исполнения «The Final Countdown» на вечере встречи выпускников. А когда примерно год спустя Деклан угостил меня стаканчиком пудинга из тапиоки, внутри которого оказался майонез, это стало пресловутой «вишенкой на торте».