Работа в «ДатаСтрим Солюшнс» при всей ее стабильности и неплохой по питерским меркам зарплате, не давала мне этого ощущения.
Там я был скорее ремонтником, латающим дыры в чужих системах, а не архитектором, создающим что-то новое. Да, я мог оптимизировать запрос, ускорить работу базы, написать скрипт, который сэкономит кому-то пару часов рабочего времени. Но это были такие мелкие, локальные победы, которые не приносили глубокого удовлетворения. А мне хотелось… хотелось большего. Хотелось задачи, которая заставила бы мой мозг работать на пределе возможностей, задачи, решение которой имело бы какой-то реальный, ощутимый смысл. Не просто «сделать, чтобы работало», а «сделать так, чтобы это изменило что-то к лучшему».
Я откинулся на спинку дивана, закрыл ноутбук.
На часах было уже далеко за полночь. Голова немного гудела от информации и виртуальных баталий. Но эта усталость была приятной, не такой, как после рабочего дня. Это была усталость от напряженной умственной работы, от решения сложных задач.
Взгляд упал на стопку книг на полке. Там, среди классики фантастики и учебников по программированию, лежала одна, которую я купил недавно – «Физика невозможного» Митио Каку. Я полистал ее пару раз, но так и не взялся за серьезное чтение. А ведь там как раз говорилось о том, что многие вещи, которые сегодня кажутся нам фантастикой – телепортация, силовые поля, путешествия во времени – могут быть теоретически возможны, если мы сможем понять и обуздать фундаментальные законы Вселенной.
«Вот бы поработать над чем-нибудь таким, – мелькнула шальная мысль. – Не базы данных для „ПромТехСнаба“ чинить, а, скажем, участвовать в проекте по созданию первого варп-двигателя. Или хотя бы попытаться разобраться, что там на самом деле произошло на Тунгуске».
Я усмехнулся своим мыслям. Мечты, мечты. В реальности же завтра меня снова ждал офис, очередные «срочные задачки» от Влада и, возможно, новый раунд «конструктивного диалога» с Машей о том, как нам дальше жить.
Но где-то глубоко внутри, под слоем повседневной рутины и бытовых проблем, продолжал тлеть этот огонек – жажда чего-то настоящего, чего-то, что заставило бы сказать: «Да, это было не зря».
Иногда мне казалось, что я как тот самый ИИ из статьи профессора – сложная система, обученная на определенных данных (институт, книги, работа), но подспудно стремящаяся к чему-то большему, к какой-то своей, еще не сформулированной, но очень важной цели.