С позиции Бога-Творца Вселенная представляется не бесконечной структурой, но сложной ограниченности в факторе ее расширения (причем с ускорением), построенной в результате единения мысли и силы. Бог как бы говорит, – Вселенная – это Моё не останавливающееся искусство, не определяемое в точных параметрах постоянной формы, представляющееся Моим преломленным отражением природой совмещения определенности и неопределенности, это ограниченная дисгармония Мною поддерживаемая и потому, поскольку границы между фантазией и действием у Бога не существует, принимающая вид бесконечности, что, в свою очередь, для недальновидных представлявшееся безграничным идеализмом ограниченного мира гармонии. С позиции же Люцифера все иначе – Вселенная, с его точки зрения, является статичной величиной, что означает высочайшее достоинство, что, в свою очередь, означает, с каждым мгновением увеличивающейся в достоинстве, т. е. находившаяся в позиции движения, и мало того, увеличения – движения увеличения постоянно изменяющейся формы, и потому она всегда не просто бесконечно велика, а бесконечно бесконечно-велика, а значит, как минимум, не уступающая Богу-Творцу. Или, можно сказать так, Вселенная, по мнению Люцифера, это гармония взаимодействия законов, и потому является числительным уравновешиванием, т. е. гармония абсолютной целостности, и потому она бесконечна, поскольку числительность бесконечна. Но фактор внутренней дисгармонии посредству внешнего вмешательства представляется ему вынужденным действием внешней целостности, находившейся в неустойчивости, что для гармонии означает как растрату энергии, так и увеличение значимости. Поэтому в стремлении к устойчивости и возможности захвата внешнего раздражителя-конкурента с его потенциалом гармония идет на вынужденное движение-дисгармонию, которое есть бесконечность, принимая расширение Вселенной за состояние своего укрепления, и которое есть появление новых форм, объясняемое развитием-самоизменением в результате взаимодействия сил, долгое время копируемое под Божественное единение формулой «единение противоположностей», которые по-настоящему противоположностями назвать тяжело, но являются лишь зеркальными отражениями-противоположностями – одной командой армии мозговой неполноценности и эгоизма по захвату господства, в последнее время неприкрыто воплощая собственную природу алчности в факторе борьбы. Таким образом, Люцифер представляется природой целостности одновременно безграничного и ограниченного масштаба, в факторе собственного возвеличивания стремящейся обрести и энергию, и сознание, что для него одно и то же, и окончательно занять место Бога Живого. Другими словами – Люцифер, это вечная заторможенность, претендующая на супрердейственность в большей степени вероятности не обретением супердейственности от, образно говоря, покорения Бога, а от обретения полного спокойствия уходом в себя, абсолютную отрешенность, спящее состояние нирваны-мокши.