Попроси меня. Т. VII - страница 77

. В том же ряду стоит и тезис Т. Мора о вреде денег – деньги в Утопии также отменены и, следовательно, порождаемая деньгами жажда наживы, скупость, стремление к роскоши и т. д.

По устройству острова все жители должны были заниматься ремеслами и земледелием, основной же хозяйственной и общественной организацией является семья, возглавляемая старейшим. Сельскохозяйственные и ремесленные товары доставляются на рынки, где каждый желающий может получить их в неограниченном количестве. Рабочий день длится 6 часов, все остальное время жители острова могли культурно развиваться и посвящать себя изучению различных наук. Политическое устройство Утопии основано на принципах верности и старшинства, все должностные лица избирались народом, но лишь самые важные для общества дела решались на народном собрании. Утопия являлась союзом 54 городов, для которых все законы и порядки были обязательны. Главой каждого города являлся правитель – принцепс, верховным органом – сенат, в котором избирались по три представителя от каждого города сроком на один год. Пожизненной являлась только должность принцепса города, если в его деятельности не было обнаружено попыток установить тиранию.

В деревне «живут граждане, переселяющиеся туда по очереди. Ни одна деревенская семья не имеет в своем составе менее сорока человек – мужчин и женщин, кроме двух приписанных рабов»115. «Из каждого семейства двадцать человек ежегодно переселяются обратно в город; это те, кто пробыли в деревне два года. Их место занимают столько же новых из города, чтобы их обучали пробывшие в деревне год и потому более опытные в сельском хозяйстве»116.

«Власти отнюдь не хотят принуждать граждан к излишним трудам. Учреждение этой повинности имеет прежде всего только ту цель, чтобы обеспечить, насколько это возможно с точки зрения общественных нужд, всем гражданам наибольшее количество времени после телесного рабства для духовной свободы и образования. В этом, по их мнению, заключается счастье жизни»117.

«Религии утопийцев отличаются своим разнообразием не только на территории всего острова, но и в каждом городе. Одни почитают как бога солнце, другие – луну, третьи – одну из планет. Некоторые преклоняются не только как перед богом, но и как перед величайшим богом, перед каким-либо человеком, который некогда отличился своею доблестью или славой. Но гораздо большая и притом наиболее благоразумная часть не признает ничего подобного, а верит в некое единое божество, неведомое, вечное, неизмеримое, необъяснимое, превышающее понимание человеческого разума… его называют они отцом. Ему одному они приписывают начала, возрастания, продвижение, изменение и концы всех вещей1… Но вот утопийцы услышали от нас про имя Христа, про его учение, характер и чудеса… Трудно поверить, как легко и охотно они признали такое верование; причиной этого могло быть или тайное внушение божие, или христианство оказалось ближе всего подходящим к той ереси, которая у них является предпочтительной. Правда, по моему мнению, немалую роль играло тут услышанное ими, что Христу нравилась совместная жизнь, подобная существующей у них, и она сохраняется и до сих пор в наиболее чистых христианских общинах2… Допуская тот случай, что истина только одна, а все остальные суетны, Утоп все же легко предвидел, что сила этой истины в конце концов выплывет и выявится сама собою; но для достижения этого необходимо действовать разумно и кротко… Поэтому Утоп оставил весь этот вопрос нерешенным и предоставил каждому свободу веровать во что ему угодно. Но с неумолимой строгостью запретил всякому ронять так низко достоинство человеческой природы, чтобы доходить до признания, что души гибнут вместе с телом и что мир несется зря, без всякого участия провидения. Поэтому, по их верованиям, после настоящей жизни, за пороки назначены наказхания, а за добродетель – награды3… Утопийцы совершенно презирают и высмеивают приметы и прочие гадания, очень уважаемые другими народами, но основанные на пустом суеверии, а преклоняются пред чудесами, происходящими без всякого пособия природы, считая их деяниями, свидетельствующими о присутствии божества. По их словам, подобные чудесные знамения часто бывают и в их стране. Иногда, в важных и сомнительных случаях, утопийцы предотвращают их общественными молитвами, в твердом уповании на их действие, и достигают этого. Утопийцы признают, что созерцать природу и затем восхвалять ее – дело святое и угодное богу4… Священники утопийцев отличаются особым благочестием5… Священники могут быть и женщины. Этот пол не исключен, но выбирается реже, и это бывают только вдовы и притом пожилые6… Религия в Утопии у всех не одинакова, но ее виды, несмотря на свое разнообразие и многочисленность, различными путями как бы сходятся все к одной цели – почитанию божественной природы… Поэтому в храме не видно никаких изображений богов, отчего каждый волен представлять себе бога в какой угодно форме, так сказать, с точки зрения своей религии. Обращаясь к богу, они не называют его никаким особым именем, кроме Митры7… Утопийцы не считают рабами ни военнопленных, кроме тех, кого они взяли сами в бою с ними, ни детей рабов, ни, наконец, находящихся в рабстве у других народов, кого можно было бы купить. Но они обращают в рабство своего гражданина за позорное деяние, или тех, кто у чужих народов был обречен на казнь за совершенное им преступление. Людей этого второго рода гораздо больше, так как многих из них утопийцы добывают иногда по дешевой цене, а чаще получают их даром. Рабы того и другого рода не только постоянно заняты работой, но и закопаны в цепи8…»