Так возникает канон изображения: во-первых – образец, уже не природный отпечаток, а произведение искусства и, во-вторых – правило, условие построения, без которого ни понять истинный смысл образца, ни воспроизвести его невозможно.
Канон – это память искусства, закрепленный в этой памяти опыт восприятия и воображения многих поколений прошлого, и вместе с тем – фундамент будущего развития. И не только память искусства, но и память художников и зрителей, часть их индивидуального сознания.
Способность видеть жизнь за линиями и пятнами на плоскости, воссоздавать и преобразовывать эту иллюзию, как и все человеческие способности, не дается от рождения, а приобретается в общении, в совместной игре, совместной работе. Человек рисующий так же, как человек говорящий или пишущий, хранит в своей памяти своего рода словарь и свод грамматических правил изобразительного языка. Он может составлять изобразительные сообщения, не обращаясь ни к природным формам отражения, ни к их искусственным аналогам.
Относительное постоянство, повторение основных элементов канона не обходимо поскольку, поскольку необходимо взаимопонимание между людьми. Но движение никогда не прекращается.
Если представить себе рисунок (неподвижный сам по себе) не изолированно, а в одном ряду с предшествовавшими и последующими копиями и вариациями, то мы увидим линию развития того или иного вечного, повторяющегося мотива. Множество этих разветвляющихся, пересекающихся, сливающихся линий дадут нам динамическую картину истории изображений.
Линии развития простираются далеко за пределы живописи и графики и даже за пределы искусства, связывая его с другими областями культуры человечества.
Повторение очертаний и пятен на единой поверхности, их линейная, ритмическая, симметричная группировка – это не что иное, как орнамент, искусство, которое выработало свои особые правила. Принципы ритмической и симметричной организации плоскости повлияли на построение изобразительных композиций и вместе с тем – на развитие математики, геометрии. В свою очередь, историческая динамика чисто геометрических методов оказала обратное влияние на искусство.
Письменность произошла когда-то из знаков изобразительного языка. Пиктограмма, иероглифы, буквы фонетического письма – все это более или менее упрощенные рисунки, выстроенные рядами в линейную последовательность, свойственную звуковой речи. Изображение предметов постепенно превратилось в изображение слов, их обозначающих, и даже звуков, складывающихся в слова. К такому результату также привел процесс многократного воспроизведения, отбора и группировки.