В конце концов случилось так, что мне удалось стать его обитателем и непосредственным свидетелем современной российской истории на протяжении долгих двадцати пяти лет. Это были годы коренных преобразований, целой эпохи, свидетелем которой мне довелось быть. О ней, об этой эпохе повествует моя книга.
3 февраля 2022 года я поставил точку в конце последнего предложения и отправил рукопись в издательство Prometheus Amsterdam. А три недели спустя Россия ввела войска на территорию Украины. Это событие целиком перевернуло мир, описанный в книге, что поставило меня перед выбором – пересмотреть рукопись в свете новой реальности или оставить ее без изменений. Я решил удержаться от соблазна заняться правкой, потому что она нарушила бы то, что составило основной смысл этой книги: летопись эпохи глазами очевидца. Нити, прерванные недавними событиями, – неотъемлемая часть той эпохи. Поэтому я осознанно не стал вносить корректив в книгу, за исключением небольших добавлений в текст пролога.
Ключевой для эпохи, ставшей предметом моего рассказа, была идея о том, что России предстояло пройти путь преобразований: от «реального социализма», построенного в Советском Союзе, до рыночной экономики, демократии либерального толка и правового государства. Если Горбачев стремился адаптировать социалистическую систему к требованиям времени, то его преемник Борис Ельцин, первый президент новой России с 1991 года, взял гораздо более радикальный курс. Кардинальные реформы ставили целью демонтаж советской системы и создание в кратчайшие сроки базовых условий для развития рыночной экономики и демократического правления.
Эта радикальная идея, основанная на представлении, что изменение правил игры автоматически приведет к изменению поведения человека в обществе и в итоге – к созданию нового общества, оказалась наивной. Выяснилось, что добиться изменения в поведении людей гораздо сложнее, чем представлялось. Вместо стремительного перехода к новым общественным устоям начался затяжной и во многих отношениях несовершенный процесс реформирования.
Но этот процесс преследовал ясную цель. В России 1990‑х годов эта цель витала в воздухе почти осязаемо. Страна была охвачена пламенным желанием стать другой, отличной от прежней. Всякий раз, прилетая в Москву, я слышал рассказы друзей о новых магазинах, барах, выставках, книгах, фильмах, беседах, встречах и событиях, которые они воспринимали как малые вехи на верном пути. Никто не подвергал сомнению цели этого пути: Россия должна была стать «нормальной» страной, что означало не только изобилие в магазинах, но и свободу от указаний «сверху» – что делать, чего не делать, что думать. «Нормальная страна» означало также и хорошо организованное общество, в котором главенствуют порядочность и честность. При этом многие ссылались на Нидерланды – «Как у вас в Голландии», – хотя почти никто там еще не был.