Летом 1991 года, которое, как оказалось, стало последним летом Советского Союза, я записался на месячный курс русского языка в Москве. До тех пор Россию можно было посетить лишь с обязательным гидом и вынужденным пребыванием в отеле «Интурист». Но вдруг на доске объявлений Амстердамского университета появилось предложение летнего курса русского языка, причем с выбором проживания – в общежитии или в русскоязычной семье. Последнее показалось мне избыточно «глубоким погружением», и я выбрал более безопасный вариант общежития. В отличие от меня, Вильберт, один из моих амстердамских сокурсников, поставил галочку в графе «семья» и таким образом попал к Алексею.
Двадцать восемь лет спустя холодным октябрьским днем в Москве в переполненном грузинском ресторане за Курским вокзалом я спросил Алешу, как он в те годы, в свои восемнадцать лет, решился вписаться в это дело с иностранными студентами – в стране, где контакты с иностранцами еще совсем недавно вызывали подозрение и могли привести к серьезнейшим проблемам. К тому же он жил с родителями. Оказалось, что типичное для восемнадцатилетнего парня любопытство взяло верх над всеми сомнениями, хотя «на всякий случай» он не поделился своими планами с родителями. Так они ничего и не знали до того жаркого июльского дня, когда ему на Белорусском вокзале «выделили» Вильберта, двухметрового великана, бывшего сквоттера из Амстердама с двадцатью колечками в ухе. «Мама, это Вильберт, он поживет у нас где-то с месяц».