«Проходивший по наблюдению в Нижнем Новгороде по группе анархистов мещанин города Рыбинска Генрих-Энох Гершенов Ягода, кличка “Сыч”, 14-го сего августа с почтовым поездом выбыл без наблюдения в город Москву.
В виду полученных по выезде Ягоды из Нижнего Новгорода агентурных сведений мною телеграфировано начальнику Московского охранного отделения об учреждении за Ягодой в Москве наружного наблюдения».
Кличку «Сыч» Генриху Ягоде дали в охранном отделении. Для товарищей по подполью он – «Генка». Друзья называли его Геной.
И почти сразу подполковник Караулов телеграфировал в Московское охранное отделение:
«Сегодня почтовым вагоном триста сорок восемь выехал Москву без наблюдения известный Вам анархист Генрих Ягода, имея собою паспорт Григория Петровича Книшевского. В Москве Ягода должен иметь свидание сестрой Розою Ягодою, вращающеюся кругу анархистов.
Одет: белая рубашка длинным белым галстуком, поверх сероватый пиджак, черные брюки, худощавый, среднего роста, сутуловатый, лет двадцати, волосы длинные. Прошу установить Москве наружное наблюдение. Обратно выезд его Нижний благоволите мне телеграфировать».
14 августа 1910 года Ягода приехал в Москву. Здесь в охранном отделении ему дали кличку «Одинокий».
Самыми опасными царская власть считала эсеров и анархистов, делавших ставку на индивидуальный террор. Поэтому искали эсеров и анархистов, боевиков с бомбами и револьверами, которые охотились на высших царских чиновников и на жандармов.
Сохранилось обращение одного из боевиков в ЦК Партии социалистов-революционеров:
«Побольше “святой ненависти” к врагу! Воспитывая в себе готовность собственными руками вонзить в бок опричника отравленный кинжал, влепить ему в живот отравленную пулю, и часть победы будет за вами».
Московское охранное отделение 25 августа 1910 года доложило в Департамент полиции:
«По особому отделу
Согласно телеграммы начальника Нижегородского охранного отделения от 15 сего августа, 16 числа в Москве был взят в наблюдение прибывший из Нижнего Новгорода Рыбинский мещанин Ягода, 17 лет, кличка “Одинокий”. О всем замеченном и заслуживающем внимания будет донесено дополнительно».
В ту пору сыскное дело еще не достигло совершенства. Улизнуть от жандармов умелому подпольщику не составляло труда. Хотя бы и с чужими документами.