.
В феврале 1920 года Ежов получил взыскание от военного трибунала Резервной армии, к которой относилась его база, за недостаточную бдительность, из-за чего в школу было принято несколько дезертиров. Это упущение не повлияло на его карьеру, и в мае он был назначен военным комиссаром радиобазы в Казани>45. Хотя его дисциплинированность и усердие в исполнении приказов уже были замечены, его политическая репутация все же была запятнана. В 1936-м при обмене партбилета, заполняя регистрационный бланк, Ежов указал, что он принадлежал к «Рабочей оппозиции» внутри коммунистической партии, но порвал с ней перед Десятым съездом партии в марте 1921-го. Четыре года спустя, перед судом, он говорил, что только сочувствовал оппозиции, добавив, что никогда не был ее членом, а после критических выступлений Ленина в марте 1921 года осознал свои заблуждения и стал придерживаться ленинской линии>46. Однако дружеских связей с лидерами «Рабочей оппозиции» он не порывал. А своими корнями эти настроения уходили в дореволюционное прошлое Ежова. Будучи арестованным, чекист С.Ф. Редене показал, что по крайней мере один раз в частном разговоре Ежов хвастался, что когда-то пошел против Ленина и участвовал в полуанархистском движении Яна Махайского>47 против интеллигенции – «махаевщине»>48. Этот след тянулся за Ежовым всю его жизнь. Своим помощникам по ЦК в середине 1930-х Ежов жаловался, «что ему не раз уже напоминали и ставили в вину 1921 год, когда он примыкал к “рабочей оппозиции”»>49.
Удачный этап в карьере Ежова наступил, когда в апреле 1921-го он стал членом бюро и заведующим отделом агитации и пропаганды одного из районных комитетов партии Казани, а в июле получил такую же должность в Татарском обкоме партии. Примерно в это же время он был демобилизован из армии>50 и избран в президиум Центрального исполнительного комитета Татарской АССР. В августе, устав от напряженной работы, он получил отпуск и путевку в один из санаториев Москвы для лечения. Затем по рекомендации Центрального комитета партии находился в Кремлевской больнице с 18 января по 13 февраля 1922 года для излечения колита, анемии и катара легких>51. Ясно, что тогда он уже был замечен и, по-видимому, в Москве встречался с влиятельными работниками аппарата ЦК Лазарем Каганович и Менделем Хатаевичем, которых, возможно, знал еще с Белоруссии