. Он проработал в Краснококшайске лишь семь месяцев.
Но вместо того чтобы отправиться прямо на курорт, Ежов вернулся в Казань, написав в письме: «Татария нравится мне больше Марландии»>57. Оттуда он поехал в Москву, где в конце октября присутствовал на заседании ВЦИК. Как утверждают некоторые авторы, на этом заседании Ленин сфотографировался в окружении группы делегатов, и одним из них был Ежов>58. Руководство ЦК согласилось не отправлять его обратно в Краснококшайск, а вместо этого, после месячного отдыха, направить на работу в другую область или перевести на другую работу. Дороговизна в Москве времен нэпа была ошеломляющей, и 6 ноября он написал, что «становится почти нетрудоспособным». Затем он отправился в Кисловодск – город-курорт на Северном Кавказе для лечения, хотя у него, как он жаловался в письме к другу, – «не было и медного гроша в кармане»>59. 28 ноября он уже был в кисловодском санатории и, скорее всего, обратился с просьбой о продлении отпуска; в телеграмме, отправленной в тот же день, он просит руководство ЦК дать ему знать, если к его просьбе отнесутся положительно>60.
Скорее всего, эта просьба была удовлетворена, и его отдых и лечение продолжились. Лишь 1 марта 1923 года на заседании Оргбюро и секретариата ЦК в Москве (с участием Сталина) Ежов был назначен ответственным секретарем Семипалатинского губкома партии на северо-востоке Киргизской (позднее Казахской) Республики>61. Хотя сам Ежов на заседании не присутствовал, как это было в 1922 году, Сталин, вероятно, разговаривал с ним по поводу столь ответственного назначения. Ежов получил девять дней отпуска для поездки в Краснококшайск для передачи дел>62. Девятого марта в письме бывшему коллеге по работе в Марийском обкоме партии П.Н. Иванову он писал, что слышал, будто «вы убрали Петрова», но, к его неудовольствию, комиссия Оргбюро вновь решила направить Петрова в Марийскую область>63. Девять дней спустя Ежов написал, что отправляется в Семипалатинск>64.
Так или иначе, Ежов превратил свой месячный отпуск в полугодовой. Создается впечатление, что в это время он был довольно слабым функционером, болезненным и не способным к интенсивной работе. Неудивительно, что о его работе в Марийской области были даны отрицательные отзывы: «Отсутствие достаточной теоретической подготовки и разностороннего организационно-практического навыка не дает возможности тов. Е[жову] сразу ориентироваться в особенно сложной обстановке на руководящем месте. Последнее подтверждается его первыми промахами на первых порах в Мар-области». Как особенность характера было отмечено также «некоторое упрямство, иногда граничащее со вспыльчивостью», вытекающее из «его тяги к единоличию». Ввиду недостаточной теоретической подготовки и «малого опыта руководящей работы», не рекомендовалось выдвигать Ежова на вышестоящие должности, а использовать на второстепенных ролях: заведующего Орготделом или отделом агитации губкома или же секретаря райкома партии