Хочет глаза распахнуть
и, будто созревшая рожь,
заплелися ресницы.
Вязнет в забвение душа,
как олень златорогий в трясине.
Хочется деду внучонка позвать
и не родится слово…
А день широко разгулялся
под небом глубоким и синим,
и Сивку впрягли уж другие
распахивать вешние нови.
Всё на селе, как и прежде,
лишь по-новому гвозди,
чуется, где-то вбивают
и пилят сосновые доски…
Кому-то неладное ладят…
А рядом ворчливые куры кудахчут,
что бабы опять
обокрали все гнёзда…
И по-новому Солнышко
сидит у окна
и ласково Дедову бороду гладит.
Как щемяще бережно сказано о тяжело прожитой мужицкой жизни: «у всех на губах красовита!» И какая в поэме густота и ярь красок!
Её любил читать и сам поэт, выступая в Москве вместе с Сергеем Есениным на разных литературных вечерах.
Но недолго радовались они своей дружбой. 12 декабря 1923 года в газете «Правда» появилось сообщение.
«В понедельник, 10 декабря, в Доме печати под председательством тов. Новицкого состоялся товарищеский суд по делу четырёх поэтов: С. Есенина, П. Орешина, С. Клычкова и А. Ганина, обвиненных тов. Сосновским в черносотенных и антисемитских выходках.
В составе суда были тт. Новицкий, Аросев, Керженцев, Нарбут, Касаткин, Иванов-Грамен и Плетнев».
А в начале 1925 года в Москве, в Бутырках, тридцатидвухлетнего Алексея Ганина расстреляли. За что? А за любовь к Родине. Ведь в те годы хлынувшие к власти тёмные силы лишили Россию даже имени своего – называли просто Республикой. Вот в каком унижении оказалось достоинство русского народа. Мог ли Алексей Ганин вытерпеть такое? Нет! И расстреляли его, без могилы оставили, имя затоптали кровавыми сапогами…
А в конце этого же, 1925 года, в Ленинграде, в гостинице «Англетер», был убит, а затем повешен Сергей Есенин. Позднее расстреляли Николая Клюева, Сергея Клычкова и Петра Орешина. Так сталинско-троцкистские насильники расправились с лучшими поэтами России…
Алексей Ганин и Сергей Есенин в Вологде в августе 1917 г. Годы коротких жизней: Ганин 18.07.1893 – 30.03.1925, Есенин 3.10.1895 – 28.12.1925