– Девчонки, дайте папе спокойно позавтракать!
– Сейчас! Мы только покажем ему наши подарки!
И сестры за обе руки потянули его к столу. Александр Николаевич и сам не хотел расставаться с ними, а потому попросил:
– Катя! Давай я здесь, на веранде перекушу. А где у нас Галина?
– Она уже давно встала, взяла книгу и пошла в беседку, – отвечала жена откуда-то из кухни. – Позвать?
– Да нет, не надо. Время еще есть. Пусть читает.
Старшая дочь внешне была почти точной копией матери – темные, густые, чуть вьющиеся волосы, тонкие красивые черты лица, большие карие глаза. Хотя вот в них-то и главное отличие. Нет веселых Брониных солнечных зайчиков, игривого прищура, доверчивой радости. Это всегда беспокоило Поскребышева. В глазах Галины он читал постоянный немой упрек за ложные объяснения о том, что маме срочно пришлось уехать, но она вернется, обязательно вернется. А что, что еще он мог говорить тогда семилетней дочери? С Натальей было уже проще. Она быстро приняла за мать Екатерину, особенно когда на второй год войны появилась и сестренка Лена. Новая супруга пришлась по душе всем Поскребышевым – часто гостившим у них матери Александра Николаевича Надежде Ефимовне, сестрам Ольге и Сане, младшему брату, военному летчику Ивану, и его семье.
– Папа, посмотри, что мы тебе нарисовали! Возьмешь это с собой?
– Ну конечно, мои дорогие!
На листе была изображена большая черная машина, в окне которой махал рукой круглолицый, радостно улыбающийся папа! И солнце, и облака, и море с чайками… Почему-то вспомнились давние революционные речи жены Зиновьева, Златы Лилиной: «Мы должны изъять детей из-под грубого влияния семьи!» Чаще это проходило иначе – изымали родителей.
Когда Иосиф Виссарионович вышел на крыльцо в сопровождении Микояна, Поскребышева и Власика, уже давно стемнело. Сталин был одет как обычно – светло-серый френч, серые брюки заправлены в мягкие короткие сапоги и непременная фуражка. Микоян в костюме с галстуком и в модной фетровой шляпе с шелковой лентой, ну а Поскребышев и Власик соответственно в генеральской форме.
Любимый И.В. Сталиным бронированный «Паккард».
[Из открытых источников]
Ночь была не только безветренная, но и безлунная, что, казалось, особенно радовало Власика. В тусклом свете низко повешенных на столбы фонарей поблескивали четыре черных автомобиля – любимый Сталиным двенадцатицилиндровый бронированный «Паккард-180», за ним резервный, тоже бронированный ЗИС-110, а впереди и сзади них две машины охраны. Рядом застыли прикрепленные офицеры в фетровых шляпах и синих костюмах, с кожаными футлярами для скрипок в руках. В этих футлярах удобно и неприметно помещались легкие и компактные пистолеты-пулеметы системы Судаева с боекомплектом.