Агафья расхохоталась. Голос обрел звучность, окутал насторожившуюся толпу отзвуком древней магии.
– Потому боги и молчат, что мы за каждую каплю крови трястись начали. Многим по нраву битвы, иным – жертвы. Парк убрали – хорошо. Может быть, кто-то с небес глянет и порадуется. Беда наша в том, что мы от мира отрезаны.
– Как это? – удивился градоправитель. – Ходит же паром!
– От миров, – наградила его снисходительным взглядом Агафья. – Кто-то запечатал все пути на Кромку. Да так, что ни одна щелочка не открывается уже который Солнечный Венок. Может и Авсень это сделал. Оградил от какой-то опасности. Может Мара разозлилась, а, может, воевода Карачун. Но все пути закрыть невозможно. Как говорится, вода дырочку найдет. Пора готовиться. Пора готовиться к тому, что эти двери распахнутся. Барана мне приведите. Упитанного черного барана. Время пришло. Я соберу сестер и поведу Хоровод.
Черного барана во двор к Агафье доставили на следующий день. А потом какие-то доброхоты подбросили черного петуха и черного кролика. Горожане опасались отката от коллективной волшбы, жертвовали то, что по их мнению может пригодиться.
Агафья хмыкнула, петуха определила на бульон, а кролика отправила в Берлогу Велеса, с запиской наставнику: «Пусть твои медвежата его по траве погоняют, а потом делай с ним, что хочешь».
Сестры откликнулись на призыв. Чувствовали, что остров закипает от запечатанной волшбы, понимали, что если не прозреть будущее в Хороводе, можно получить такие неприятности, что никакие чары для отвода глаз не спасут.
В намеченный день они зазвали во двор волка-оборотня, который загрыз барана, закрылись в доме и встали в круг. Они гадали на крови, жгли бараньи внутренности, пристально вглядываясь в жирный дым. Пели тягучие песни, настолько древние, что только боги могли узнать эти слова, никто из ныне живущих людей и волхвов их не помнил.
Дубовое блюдо треснуло в тот миг, когда они кинули жребий: кому взывать к Доле и Недоле, чтобы получить ответ? От обломков потемневшего дерева повеяло ледяным холодом. Взвились, закрутились миниатюрные снежные смерчи. Мелькнул серп, кто-то извне почти дотянулся до засаленного кубика с точками на боках, рассек смерчи, уронил на дуб кисею снежинок.
– Черный Бадняк, черный Коляда!.. Воевода Карачун собирает войско, чтобы войти в город по листьям Зимнего Солнечного Венка.