Отмахав изрядное расстояние и изжарившись на солнце до золотистой корочки, мы наткнулись на мечту шамана. Или почти на мечту. Рассмотрев, куда мы пришли, я решил, что гниющий у воды мусор это не самое страшное и отвратительное зрелище.
В Димее были весьма странные понятия о том, что нужно делать с человеческим телом после смерти. На ровной спускающейся к реке площадке стояли большие деревянные помосты, поднятые от земли на высоту половины человеческого роста. Два десятка, может больше. На каждом лежал покойничек в разной степени свежести. Основными похоронными работами заправляли суетящиеся, перепачканные кровью чайки. Они бурлящим морем плескались вокруг, многие более свежие тела скрывались под кучей копошащихся птиц. Зрелище отвратительное. От гомона сотни птиц звенело в ушах. Я едва докричался до шамана.
–Мумр, это что такое? Им земли жалко, трупики зарыть?
– А зачем? Так проще. – Мумр тоже орал, отчаянно жестикулируя. – Притащил покойничка, бросил птичкам на стол и никакой мороки.
– Не хотел бы я, чтобы меня так.
– Поверь, тебе будет уже все равно.
– И что мы здесь забыли. Пришли полюбоваться на птичек? Или ты помянуть кого хочешь?
– Увидишь.
Мумр двинулся вдоль столов, разгоняя подобранной по дороге кривой длинной палкой орущих птиц. Он осматривал каждый труп, если на нем осталось хоть немножко кожи.
– Решил мародёром заделаться?
– Не выйдет, их сюда голышом кидают. Птичкам так проще.
Мы обошли все столы. Везде лежали уже порядком обглоданные костяки – и они Мумра не интересовали. Зато заинтересовал старичок, с тележкой выруливший из-за крайних шалашей. На тележке лежало завернутое в мешковину тело. Мумр сразу направился к нему. Тот, заметив наш интерес, остановился, не дойдя до крайнего стола шагов двадцать.
– Добрый день почтеннейший.
– И тебе добрый, хоть ты и черен как ночь.
– Покойничка привез?
– Нет, мешок с говном. – Старый зубоскалил вовсю. Бояться в его возрасте уже было нечего, и он этим пользовался. Я не лез в беседу стоя в сторонке и заткнув нос.
– А хочешь монету?
– Спрашиваешь! Конечно, хочу. – Глаза нашего собеседника сузились до невнятных и очень жадных щелок.
– Я куплю у тебя это тело ровно на пять минут, прогуляешься пока до шатров и обратно. А потом уже вывалишь его на обед птичкам. – Старикашка препротивнейше оскалился беззубыми деснами.