Ян записался, как подмастерье в артель при ювелирной мастерской, которая располагалась в одноэтажном доме с массивными воротами на углу Курортного переулка и 3-ей Заводской. Его устроил туда один из клиентов Нотана, любивший золотые запонки ручной работы. Через недельный испытательный срок ему выдали трудовую книжку с записью: «Ювелирный мастер. 4-й разряд. Артель “Искра”».
Анна сначала сидела дома, помогая Саре с готовкой. Но быстро стало ясно, что для получения продовольственных карточек ей тоже нужно быть трудоустроенной. Сара нашла выход:
– Аннушка будет числиться у нас в ателье. Помощницей закройщика. Пусть вручную подшивает, гладит. Работа не пыльная, да и девочки будут рядом.
Через знакомого мастера в районной швейной артели они добились записи в трудовую книжку: «Артель “Прогресс”. Ученик закройщика. Ставка 3-го разряда». Эта формальность открывала доступ к талонам на хлеб, крупу и мыло.
Спустя месяц семья Стержицких (Штерн) выдохнула. У всей семьи были легальные документы, прописка и трудовые. Мария могла готовиться к поступлению в музыкальное училище. Леся пошла во дворовую школу, где подруга Сары подтягивала её в русском языке. Анна ходила в мастерскую утром, а вечером помогала по дому. Жизнь их была скромной, но уже безопасной. И в этом, после Варшавы, было настоящее чудо.
Нотан и Сара объясняли знакомым и властям, что к ним приехали дальние родственники по линии Сары, польские переселенцы – семья Стержицких, бежавшие из-под Лодзи после конфликта с властями, что не вызывало вопросов, особенно учитывая обострившуюся ситуацию между Польшей и Германией. В Одессе к таким историям уже начинали привыкать.
Женские голоса и запах лаванды
В мастерской на Молдаванке пахло глаженым сукном, пылью, крахмалом и чаем с мелиссой. Солнечный свет пробивался сквозь кружевные занавески, ложился на машинки "Зингер" и корзины с лоскутами ткани. На стене висела вышитая картина: «Труд – честь. Чистота – вера.»
Анна аккуратно разглаживала отрез льняного полотна, на коленях лежал мел и сантиметр. Склонившись над столом, она шептала что-то по-польски, пытаясь найти нужные русские слова.
– Аннушка, не бойся, – сказала Сара, обнимая её за плечи. – Наши одесситки всё поймут. Главное – улыбайся!
Анна нервно кивнула. Дверь открылась с тонким скрипом – вошли две клиентки. Обе с сумками и в выцветших платьях, но лица уверенные.