Она прижала ладонь к холодному стеклу. Кончики пальцев побелели. Где-то там, в секторе Д, за лабиринтом кривых переулков и облупленных стен, дети. В темноте. Их частое дыхание сплетается в тихий хор. Их руки, сжатые в кулаки, дрожат от холода. Их глаза вглядываются в черноту, отчаянно ища хоть что-то знакомое. Но там лишь тьма. И предательский шепот голода.
Дверь содрогнулась от резкого толчка, распахнувшись с пронзительным скрипом ржавых петель. В проеме, окутанный сизым паром, замер Марк. Мертвенный свет лампы в его дрожащей руке выхватывал из темноты впалые щеки и запавшие глаза с фиолетовыми тенями под ними. Синеватый отсвет скользил по острым скулам, превращая лицо в маску из теней и болезненного мерцания. Капли влаги медленно сползали по его плащу ─ то ли дождь снаружи, то ли конденсат из разваливающейся вентиляции. Каждая капля оставляла за собой мокрый след на полиэтиленовой ткани, переработанной уже в который раз, ветхой и покрытой заплатками. Плащ шелестел при каждом движении.
─ Опять отключили энергию, ─ сказал он механически, словно включили запись на старом диктофоне. Без интонаций, без эмоций. Только факт. ─ В секторе Н температура упала до +3. Через час начнется нормирование продуктов.
Она молча кивнула, сжимая пальцы в кулаки, чтобы скрыть дрожь. Знала этот сценарий наизусть, повторяла в голове: сначала отключат окраины, те самые «нежизненно важные» районы, где жили такие же люди, просто чуть менее удачливые, потом урежут пайки, превратив и без того скудный обед в издевательскую порцию, а затем… затем начнется добровольная эвакуация. Эти слова всегда произносили со страхом. Потому что никто никогда не возвращался. Никто.
Руки, будто движимые собственной волей, потянулись к запертому шкафу. Металл был холодным и шершавым под подушечками пальцев, покрытым тонким слоем пыли ─ никто не открывал его долгие годы. Кодовый замок щелкнул с тихим звуком.
Внутри лежали двенадцать ампул с мутной, вязкой жидкостью, будто наполненной туманом. Маркировка «Z-Киров-9» была выведена аккуратным почерком, но краска слегка расплылась от времени или от того, что кто-то слишком крепко сжимал их в руках. Также там лежали пожелтевшие документы, страницы, которые должны были исчезнуть. Углы были загнуты, края истерты от частого перелистывания. Официально таких бумаг больше не существовало. Но они лежали здесь. Поверх документов валялся маленький черный блокнот с вытертой обложкой. Надпись «Журнал доктора Шепарда» была выведена чернилами, но кто-то провел по ней пальцем, пытаясь стереть, сделать менее заметной. Не получилось.