Вы… не должны… были… вернуться…
Голос. Этот голос. Он звучал как скрип мёртвого дерева на ветру, смешанный с помехами телевизора. Каждое слово давилось, пробиваясь через что-то, что уже не было человеческой глоткой. Щелчки, хрипы, скрежет ─ звуки, которые не должен издавать живой организм. Марк снова схватил ее за плечи, оттаскивая назад, но она стояла как вкопанная.
─ Надо бежать. Давай же. Не тормози. Это не доктор! Элис, ты слышишь меня!
Но куда? Город пал, эвакуации не понадобилось. Тени шевелились, стены дышали, асфальт под ногами ожил. И в центре этого кошмара стояло оно. То, что когда-то звалось доктором Шепардом. Теперь нечто иное. Нечто чужое. Нечто, что смотрело на них безглазым взглядом и знало то, чего не должны были знать. Весь город оказался пронизан живой, дышащей плесенью. Из каждой лопины выползали новые побеги, тянущиеся к беглецам с жадным, осознанным любопытством, но тем не менее не прикасались. Они еще живы и оставались наблюдателями. Шепард или то, что когда-то им было, продолжал приближаться. Цветок в руке издавал звук, от которого сводило зубы и стучало в висках. Это была не музыка, а что-то древнее, первобытное ─ зов, отзывающийся в подкорке мозга. Она заметила в другой его руке тусклый бронзовый блеск. Ключ. Старый, покрытый рыжей патиной, но до боли знакомый. Тот самый, что годами висел на доске в их лаборатории с биркой «Аварийный выход». Тот, который она бессчётное количество раз брала в руки, прежде чем открыть дверь в подсобку.
─ Он… Он держит ключ из нашей лаборатории, ─ прошептала она, указывая Марку на увиденное.
Он резко развернулся, перестав искать путь отступления, глаза расширились до предела.
─ Какого хрена?!
С каждым шагом воздух густел, наполняясь приторно-сладким ароматом забродивших фруктов, пропитанным подложкой гниющей плоти ─ запахом, от которого першило в горле и подкатывала тошнота. Она вдруг осознала. В подсобке они оставляли неудачные образцы, конечно, их не уничтожали. Тот самый ключ, который был секретом, о котором знали немногие, дверь с ржавым замком в дальнем углу лаборатории.
Цветок в руке существа снова ожил, лепестки распушились с мокрым чавкающим звуком, обнажая сердцевину еще больше, из которой брызнул густой, светящийся нектар. Капли падали на асфальт, и где они касались поверхности, мгновенно пробивались тонкие белые ростки.