–Нет, что ты, у меня нет никаких претензий.
–А у меня есть, – с издевкой произнес Маркон, – и я, как представитель пограничной стражи, донесу их до ушей начальника гарнизона Цессия Лонга.
–Какие претензии? – вид Мигдония стал жалок.
–Ты ещё спрашиваешь? Где ты купил этих рабов? Только не говори, что на городском рынке, они были доставлены тебе по дешевке контрабандой, без уплаты налогов и пошлин и, наверняка, проходят по поддельным купчим, но это ещё не всё. Разве ты не знаешь, что по закону содержание невольников из местных северян на границе требует отдельного разрешения? Или нам мало побегов и бунтов… Где разрешение?
–Я, хотел…, -промямлил Мигдоний.
–Но не успел, – издевательски ухмыльнувшись, подсказал Маркон, – охотно верю, вот только поверит ли дознаватель в провинциальном претории.
–Не забывайся, декурион, у меня влиятельные покровители, нападая на меня, ты нападаешь на них, я напишу жалобу.
Тут уже не выдержал Тит, он взял вилика за грудки и вкрадчиво произнес:
–Пиши Дионисию, пиши наместнику и даже в сенат пиши, если хочешь, и не забудь написать про гнилой фураж, поставленный в гарнизоны в прошлом году. Помниться твой приятель в интендантстве получил в награду за свои махинации долгосрочный отдых на галерах.
– Я здесь не причем, что каждый раз мне будут вспоминать тот фураж, я сам жертва обмана и интриг.
– Ну, какая ты жертва – следствие покажет, когда придет время.
– Оно не придет, эти обвинения голословны и не имеют доказательств, – зло парировал Мигдоний.
–Может, и так, но скандалы не нужны твоему господину, впрочем, как и тебе. Особенно скандалы, от которых одни убытки и тяжбы. Конечно, каторга тебе не светит, но остаться без такого теплого местечка, к которому ты прирос, можно сказать, корнями, так горько и не справедливо. Правда, Мигдоний?
–Что вам надо? – более примирительным тоном спросил управляющий.
–Совсем не много: хорошее вино, а не помои, полдюжины молочных поросят, кашу ты сам жри, и ещё девок, а то тех пятерых, нам на одиннадцать, – Маркон показал между ног, – маловато будет; и да, хозяйские термы.
Мигдоний заскрипел зубами, но, бросив злобный взгляд на офицеров, уже спокойно произнес.
–Будет все, кроме господских терм.
–Да и Гадес с ними, с банями, – сплюнув, сказал Маркон, – тащи вино и жратву.
Когда Мигдоний ушел, Тит спросил Маркона: