– Старые Слезы… – прошептал Аргонис, сползая с верблюда. Его сердце бешено колотилось. Они нашли место гибели каравана.
Ургал уже был на земле, его желтые глаза пылали в свете фонаря, как угли. Он подошел к огромному когтистому следу, опустился на колено, осторожно проведя рукой по краю отпечатка. Песок был холодным и… каким-то мертвым на ощупь.
– Это не скорпион. Не червь. Не из того, что я знаю, – пробормотал он. – И эти мелкие… как будто песок сам ожил и пошел за ним.
Кэнан направил луч фонаря дальше. Свет скользнул по острым шпилям скал Старых Слез. И там, на самой высокой точке одной из скал, свет выхватил что-то. Не камень. Что-то темное, угловатое. Что-то металлическое.
– Смотрите! – Кэнан двинулся вперед, его прибор теперь жужжал как разъяренная пчела.
Аргонис и Ургал последовали за ним, оружие наготове. Они взобрались по осыпающемуся склону. Металлический предмет лежал у подножия скалы, наполовину засыпанный песком. Это был тяжелый, массивный браслет из темного металла, украшенный стилизованным изображением минотавра, бодающегося с каким-то чудовищем. На внутренней стороне браслета была выгравирована руна – знак клана Броненосцев.
Аргонис поднял его, его могучая рука дрожала. Он узнал этот браслет. Он подарил его Рорану в день его совершеннолетия.
– Он был здесь… – голос минотавра сорвался. – Он сражался… Или… – Он не мог договорить.
Кэнан направил луч фонаря на скалу над местом, где лежал браслет. На темном камне, на высоте нескольких метров, были глубокие царапины. Длинные, параллельные, как будто что-то огромное и когтистое царапало скалу, пытаясь вскарабкаться… или удержаться. А рядом с царапинами… виднелись вмятины, похожие на удары мощных рогов.
– Он дрался, – тихо сказал Ургал, его взгляд скользнул от царапин к браслету и к следам крови внизу. – Дрался отчаянно. Но против чего?
В этот момент прибор Кэнана взвизгнул пронзительно, а затем погас. Одновременно эфирные потоки на небе над ними вспыхнули ослепительно-фиолетовым светом, закрутившись в неестественно быстрый, пульсирующий вихрь. Ветер внезапно поднялся, завывая между скал, как голоса потерянных душ, и понес с гребней дюн тучи мелкого, колючего песка.
– Буря! – крикнул Кэнан, заслоняя лицо рукой. – И не простая! Эфир бушует!
Но это было не просто бурей. Из вихря света и песка прямо перед ними, на гладком участке, где были следы, начало формироваться что-то. Что-то огромное, бесформенное, сотканное из теней и кружащегося песка. Оно не имело четких очертаний, лишь намек на массивную голову и когтистые лапы. И из этой формирующейся массы донесся звук. Не рык, не вой. А низкое, леденящее душу шипение, словом гигантского змея, ползущего по песку. Оно вибрировало в костях, заставляя верблюдов внизу реветь в ужасе.