Он качает головой, будто приводя в порядок мысли, и лучезарно мне улыбается. Я обещаю себе, что мы обязательно обсудим его моральную дилемму, когда он в следующий раз об этом заговорит, но он только что раскрыл важную информацию, и мой ум переключается. Анастасия берется за дело.
– Итак, – я достаю досье из сумки и кладу на колени, – рассказывай, кто есть кто.
– А ты точно не хочешь сама догадаться? Я читал твои обзоры. Мне кажется, ты уже к концу первой вечеринки всех волчиц раскусишь, – говорит он, имея в виду постановочные коктейльные вечеринки, которые устраивают несколько раз в течение сезона.
– Нет, давай лучше ты мне все расскажешь. Предупрежден – значит вооружен. Начнем с Тары.
– Как скажешь. Но сначала еще выпьем, – и он тянется за бутылкой охлажденного шампанского.
– Картина маслом: я прощупываю тебя на предмет пикантных сведений, пока ты меня спаиваешь.
О боже. Неужели я только что сказала, что прощупываю его? Прощупываю красавчика-австралийца? Его глаза округляются, так что сомнений быть не может: я действительно так сказала. Черт.
Он начинает что-то говорить и качает головой.
– Язык проглотил? – спрашиваю я.
Он кивает, поджав губы.
– Что ж, это все волчица Эбби. Дерзкая девчонка.
– Да уж, – дразнит он меня и улыбается. Теперь моя очередь проглотить язык – а ведь я, между прочим, писательница! Но несмотря на краткий миг смущения, мне давно уже не было так весело с парнем. А может, и никогда не было.
– Итак, остаюсь я, – отвечаю я и кладу ручку на колени. Я написала кучу заметок о других волчицах: за последние два часа Джек сообщил мне о них целый ворох информации. О каждой девушке он отзывался очень уважительно, даже если знал, что та пришла на шоу искать славу и богатство, а не настоящую любовь. Они с Робертой подбирали героинь по привычной устоявшейся формуле, однако Джек в разговоре со мной делился лишь фактами и наблюдениями: никаких домыслов и слухов. Видимо, домыслы и слухи – дело Анастасии. При этом я только что сообразила, что мне будет сложно писать о себе, точнее, о волчице Эбби. Я даже не знаю, в какую категорию себя относить.
– А какую роль буду играть я? – спрашиваю я.
– Ты должна быть собой, – отвечает он непринужденно, будто уже об этом думал. Я растерянно моргаю. Неужели мне не поручили определенную роль?